– Там твои мужики напортачили.
– Напортачили?
– Оставили очень много отпечатков.
– Ну так сделай, чтобы они исчезли. Мне сейчас скандалы и разборки ни к чему. Я людей отправлю и никто до них не доберется. Отправлю сегодня же, – говорил в трубку Супонев, а Маргарита уже ушла из кабинета.
Березин ей просто указал пальцем на дверь и девушка поняла, что сейчас в кабинете управляющего банком решаются очень важные дела, которые ее не касаются, и мужчины хотят остаться без свидетелей.
– Так что ты предлагаешь? – бросил в трубку Гапон-Супонев.
– Предлагаю? – послышался вопрос. – Ты сам должен принять решение.
– Короче, сколько это будет стоить? Да на тебе креста нет! – услышав сумму, бросил в трубку Супонев.
Сумма в общем-то была не очень большой.
Но Матвей Гаврилович решил поторговаться, ведь у него сегодня это очень хорошо получалось, – Людей баловать деньгами он не любил.
Получилось и на этот раз. Он сбил сумму, требуемую одним из генералов ФСК, на тридцать процентов.
И положив телефонную трубку, удовлетворенно потер ладонью о ладонь.
– Вот так, Березин, дела делаются. А ты сразу стал бы платить. Отдавать деньги – дело нехитрое, а вот сохранять их очень тяжело.
А тем более, зарабатывать. Я же их не печатаю, у меня нет, к сожалению, станка.
– А если бы был, Матвей Гаврилович?
– Да на хрен он мне нужен! – сказал Супонев. – Что я – фальшивомонетчик? Я честный предприниматель, который болеет за интересы государства. И деньги на ветер бросать не собираюсь. Если и приходится законы нарушать, то государство меня самого к этому вынуждает.
Выходя из кабинета управляющего банком, Супонев подошел к Маргарите, склонился к ней и прошептал на ухо:
– Так я тебя жду в гости, крошка. Приезжай и сможешь убедиться, что Матвей Супонев никогда не врет, а если что-то обещает, то обещание выполняет всегда. Ясно, крошка?
Маргарита вновь покраснела и кивнула:
– Сегодня не смогу, – прошептала она едва слышно.
– Ну что ж, у нас вся жизнь впереди. Когда сможешь – позвонишь, – и он положил на стол свою визитку. – По нижнему телефону ты меня всегда найдешь. А я буду рад тебя видеть.
– Обязательно позвоню, Матвей Гаврилович!
– Вот-вот, как только кончатся месячные, ты мне позвони.
Маргарита покраснела еще больше, абсолютно не понимая, как Супонев догадался о ее женских проблемах. Но, наверное, не зря ходила молва, что Матвей Гаврилович Супонев видит все насквозь и от него ничего невозможно утаить.
Супонев уселся в лимузин.
– Давай за город.
«Сейчас я с этими придурками разберусь!» – подумал он о Никите и его помощниках, из-за которых ему, Матвею Супоневу, придется выложить деньги одному из начальников ФСБ.
В машине Супонев позволил себе закурить дорогую сигарету, включить музыку и на некоторое время предаться размышлениям. А подумать было о чем. Дела обстояли не бог весть как хорошо. Но Супонев чувствовал, что и на этот раз он избрал правильную тактику и сможет выпутаться, выйти сухим из довольно-таки щекотливой ситуации.
Глава 18
К дому, в котором жил Гапон, настоящее имя которого было Матвей Гаврилович Супонев, полковник Иваницкий добрался за полчаса до назначенного времени. Боялся опоздать – такие люди не ждут. Он бродил под его окнами, куря одну сигарету за другой, то и дело посматривая на часы. Иваницкому казалось, что проходит пять минут, но если верить стрелкам, время сдвигалось всего лишь на одну минуту.
Наконец, когда его от четырех часов отделяло ровно пять минут, он вошел во двор и набрал код на замке подъезда. На площадке он остановился и глядя на циферблат часов, ждал, когда наступит ровно четыре. Иваницкий уже готов было нажать кнопку звонка, как дверь перед ним отворилась и он увидел крепко сложенного охранника Гапона. Сам хозяин стоял у того за спиной и широко улыбался.
– Так я и знал, Иваницкий, что придешь раньше, но будешь стоять и ждать. Заходи.
Иваницкий с дрожью в ногах стоял в прихожей шикарной квартиры и с испугом смотрел на хозяина, хоть тот и мило улыбался своему гостю.
– Что стоишь? Проходи, правды в ногах нет. Но нет ее и выше, – сказал Гапон, щегольнув знанием банальных присказок.
– Вот, пришел…
– Вижу.
Иваницкий посмотрел на двух охранников, дежуривших в прихожей, и подался вслед за хозяином в богато обставленную гостиную.
Иваницкий в этой квартире был впервые. Он смотрел, широко раскрыв глаза, по сторонам и на всякий случай решил отпустить комплимент:
– Вы, Матвей Гаврилович, смотрю, в искусстве разбираетесь. Картин у вас много…
– У меня всего много, – строго сказал Гапон, присаживаясь в свое любимое резное кресло девятнадцатого века.
Иваницкому он даже не предложил сесть, и тот топтался посреди огромного персидского ковра, не зная, куда пристроить свой портфель.
– Да брось ты его! – сказал хозяин квартиры, когда его цепкий взгляд упал на примятый портфель в правой руке полковника.
Иваницкий поставил портфель на середину ковра и подошел к хозяину.
– Мне сказали, что вы со мной поговорить хотели.
– Да. И давно хотел это сделать, да все как-то времени не было.
«Наверное, он повод искал», – мелькнула мысль в голове полковника Иваницкого.
– Да-да, я искал повод и нашел его. Твой Борщев все дело может завалить. Ты хоть это понимаешь?
– Почему он мой? – настороженно бросил Иваницкий, но тут же понял, что ошибся, и с Гапоном таким тоном разговаривать ему, полковнику, не пристало. – Не по своему я желанию, Матвей Гаврилович, взял его своим замом, – А что, по моему? – спросил Гапон.
– Разнарядка пришла со штаба. Я был уверен, что с вами все согласовали…
– Со мной-то согласовали, а вот ты мог отказаться. Я вам такие деньги плачу, всю работу за вас делаю, а вы мне палки в колеса суете. Этот твой Борщев распоясался, деньгами швыряется направо и налево.
– Это недоразумение с ним уже замяли, Матвей Гаврилович.
– А мне плевать, замяли или не замяли!
В одном месте замяли, в другом выплыло.
И выплыло там, где об этом никто вообще ничего не должен знать. Понимаешь, Иваницкий?
Или ты думаешь, что я тебе стану денежки платить, а ты ни хрена делать не будешь?
Деньги надо отрабатывать. Или ты по-другому считаешь, а?
Иваницкий не знал, что и сказать. Он понимал, виноват, виноват тем, что не уследил за Борщевым. Да и вообще положение у него такое, что он всегда будет виноват перед начальством, перед Гапоном. Единственное, на ком он может отыграться, так это на своих подчиненных. Ну и что толку? Его положение от этого не станет более устойчивым, наоборот, люди, если их обидеть, всегда могут сдать, выстрелить в спину.
