– Нужно какое-то решение, товарищи! – подытожил генерал. – Мы не можем допустить потери плацдарма. Он нуждается в постоянном подкреплении. Ваша дивизия несет большие потери, нужна передышка, дивизию нужно сменить, вывести на отдых и для пополнения. Без надежной переправы ротацию не провести. Мы не можем вывести одни части, а потом сразу же ввести другие. Все нужно делать по строгому плану с точностью до нескольких часов, иначе немцы засекут движение в полосе обороны.
– Выход один, товарищ генерал, – заговорил Борисенко. – За ночь насыпать грунт, создать перешеек, по которому пройдут люди и машины, можно будет перетащить и орудия.
– Технически это выполнимо? – оживился генерал. – Вы сможете найти в городе нужное количество машин?
– Так точно. Сейчас мы можем использовать десять 3,5-тонных «ЯС-1».
– Какой объем грунта в кузове самосвала?
– Пять кубометров, товарищ генерал. Есть два трактора с ножами бульдозерного типа.
– Этого делать нельзя, – вдруг раздался голос.
– Что? – Генерал повернулся и удивленно уставился на танкиста с сержантскими петлицами, вытиравшего ветошью руки. – Это что еще такое! Товарищ сержант…
Соколов чертыхнулся и бросился спасать своего механика-водителя. Еще несколько секунд, и дело кончится гауптвахтой. И не только для него. Взыскания «на всю катушку» получат и командир танка, и командир роты. Тошно будет всем! Угораздило же Бабенко рот открыть, душа его невоенная!
– Товарищ генерал-лейтенант, – четко вскинул руку к пилотке Соколов. – Командир ударной группы, прикомандированной к штабу 100-й стрелковой дивизии, лейтенант Соколов.
– Соколов? – Генерал повернулся к Борисенко и кивнул на танкиста. – Этот тот самый? Который сорвал прорыв немцев на левый берег?
– Так точно! – подтвердил подполковник, показывая из-под плащ-палатки Соколову кулак. – Тот самый! Двумя танками и неполным взводом ополченцев отбил атаку немцев, продержался до подхода резерва. Орел! Грамотный, умелый, инициативный командир! Воюет с первого дня…
– Что же ты, герой? – Взгляд генерала немного потеплел. – Воевать умеешь, командование тебя хвалит, а с личным составом воспитательную работу не ведешь? И Уставами, как я вижу, со своими танкистами не занимаешься? Мне прикажешь?
– Прошу простить, товарищ генерал. – Соколов постарался говорить убедительно. – Вина моя, но дело в том, что сержант Бабенко – доброволец, инженер-испытатель Харьковского завода. Вот все для маскировки танков и нашей работы это он придумал, и танки он может починить без мастерской, лишь бы запчасти были. И с вами он заговорил без разрешения, потому что… за общее дело радеет. Переживает. И может помочь!
«Только бы и правда смог помочь, – подумал Соколов. – А то все получат! И я как командир-пустомеля в первую очередь!»
Генерал смотрел на молодого командира, который горячо, с румянцем на щеках, защищал своего танкиста, в котором ни грамма военной выправки. Видно было, что это сугубо штатский человек, недавно надевший форму. И дело свое он знает, как видно по этой конструкции. Генерал еще раз окинул взглядом бревенчатую стенку.
– Позовите своего инженера, Соколов. Сейчас любая свежая мысль может пригодиться.
Бабенко подошел, приложил грязные пальцы к пилотке и замялся. Все нужные слова от волнения застряли у него в горле. Алексей поморщился от досады и решил было опять прийти на помощь танкисту, но ситуацию исправил сам генерал. Он с интересом посмотрел механику прямо в глаза и спросил:
– Так что вы имели в виду, когда сказали, что этого делать нельзя? Я слушаю вас.
– Видите ли, товарищ генерал. – Бабенко поднял руку, показывая на реку, потом поспешно опустил ее. – Река, это ведь поток, он имеет свой вектор движения, направление силы. А то, что вам предложили, это своего рода дамба, которая должна полностью перекрыть речной поток. Чем у́же будет русло, по мере создания этой дамбы, тем сильнее поток, тем больше энергии, проходящей в сузившемся месте. Река не даст вам закончить дамбу. Она будет ее разрушать. Дамбы вообще строят не так, там воду отводят в сторону, освобождают русло и плотину. Или делают искусственное сухое русло, строят плотину, а потом заполняют водой.
– То есть задача неразрешима с инженерной точки зрения? – кивнул генерал, явно теряя интерес к инженеру.
– Разрешима, только иначе, – ответил Бабенко. Все, включая Соколова, вытаращили на него глаза. – Грузоподъемность будет низкая, но солдаты смогут пройти, орудия можно протащить, боеприпасы в ящиках, минометы, раненых на носилках.
Грохот взрывов на плацдарме стал раздаваться чаще, потом усилилась винтовочная и пулеметная стрельба. Несколько пуль пропели над головами командиров, в воде у противоположного берега поднялись два фонтана взрывов от упавших в реку снарядов.
– Рассказывайте. – Генерал взял Бабенко за локоть и увлек под прикрытие бревенчатой конструкции.
– На дно сбрасываем несколько крупных обломков. – Бабенкой подобрал с земли обломок фанеры, из кармана извлек огрызок химического карандаша и, послюнявив, стал рисовать схему. – Вниз обломки, сверху мелкие фракции. Битый кирпич, щебень, глинистую породу, чтобы связывала. Крупные обломки будут удерживать более мелкий грунт. Насыпную дамбу делаем не до уровня воды, а на полметра ниже. Сейчас осень, идут дожди, да и от разрывов снарядов вода стала мутной. На такой глубине немцы насыпь не заметят. Дальше участок делаем посложнее. На крупные обломки кладем несколько плит перекрытия от разрушенных зданий. Я знаю, как это сделать без крана, покажу потом. И так чередуем. В результате поток воды проходит поверх дамбы, и мы уменьшаем его лишь на определенную часть. Во-вторых, чередуемые участки с плитами позволяют части водного потока проходить низом. Вот общая схема, так сказать.
– Мост под водой, который не увидят немцы?[6] – задумчиво спросил генерал и, улыбнувшись, хлопнул Бабенко по плечу. – Действуйте, товарищ инженер! А вас, товарищи, прошу оказывать Бабенко всевозможную помощь. Разумов, прошу вас сегодня же прислать специалистов из инженерного управления в помощь Бабенко. И прошу вас на время не думать о званиях и должностях. Сейчас важнее жизни солдат, которые дерутся на плацдарме!
Через два часа Соколов разыскал в штабе подполковника Борисенко. Тот удивленно посмотрел на лейтенанта, на его сосредоточенное лицо. Остановив жестом своего собеседника, он извинился и отвел Алексея в сторону.
– Что случилось?
– Про нас забыли. Товарищ подполковник, я прошу два экипажа направить на строительство этого моста. Мы танкисты, мы умеем управлять техникой в сложных условиях, а нас выгнали с берега, как будто мы мешаем.
– И это все? – облегченно вздохнул подполковник. – Как дети, ей-богу! Воевать вы умеете, но стоит только вас без дела оставить, сразу – чисто детский сад. Слушай, Соколов, тут дело для тебя есть. Как раз для безлошадников твоих. Задача опасная, очень дерзкая, но зато помощь нашим на плацдарме неоценимая. Понимаешь, там каждая атака фашистов – как последняя, на одном боевом энтузиазме и любви к Родине они их отбивают. Что ни бой, то врукопашную срываются. Уж больно там близко позиции, огонь постоянный. Сегодня разведчик у нас был оттуда. «Языка» доставил, документы важные. Его идея. Я тебе сейчас изложу ее, а ты уж сам кумекай, как лучше реализовать.
