– Посылочка что надо, – со смехом ответил Власенков и похлопал по крылу танка. – А от себя добавлю, что я верю в ваш экипаж. Не посрамите материнского подарка. Это ведь символ – Родина-мать вам вручила оружие! Помните об этом. А вот и ротный командир ваш пришел. Ну, не буду мешать, знаю, танкисты – они как одна семья!
Козырнув в ответ на приветствие Соколова, Власенков пожал лейтенанту руку и ушел. Бочкин повернулся к танку и обеими ладонями провел по холодной броне боевой машины. Алексею показалось, что Коля сейчас скажет нежное «мама». Полотнище отвязалось внизу, и теперь один угол трепетал на ветру, размахивая обрывком веревки. Соколов прислонил к гусенице свою палочку, взялся за веревку, собравшись закрепить оборванный конец, а потом обернулся к экипажу:
– Слушайте, а может, нам краской написать на башне эти слова? «Солдатам от матерей». По-моему, красиво! И для других будет как лозунг и фрицам на устрашение. А?
– Летчики вон пострашнее вещи малюют на самолетах, – усмехнулся Омаев. – Зубы акулы, звериные морды. Может, нам тоже голову медведя или тигра нарисовать? Вроде хищный зверь, пощады от него не жди! «Снежный барс», например. Как?
– Снежный барс? – Логунов покачал головой. – Снежные барсы живут отсюда далеко на востоке. Как-то двусмысленно. Правда, с учетом того, что ему на запад бежать придется, то – ничего. Хотя «снежный барс» в донских степях…
– Можно и не барс, – пожал Алексей плечами. – Можно другого хищника придумать. Хотя… что-то в голову ничего устрашающего не приходит. Так, мелочь степная.
– Знаете, – вдруг заговорил Бочкин, поглаживая броню танка. – Я в детстве зачитывался книжками про индейцев в Америке. Писатель такой есть – Фенимор Купер. Я когда читал, меня прямо подмывало сесть на товарняк и уехать к морю, а там пробраться тайком на пароход, который в Америку плывет. И бороться за освобождение коренного населения Америки.
– Эй, эй, – делая строгое лицо, заявил Логунов. – Танк не дам. Так, порожняком плыви.
– Да нет! – засмеялся Коля и повернулся к товарищам: – Я больше не хочу туда плыть. У нас теперь у самих есть за что бороться. Просто там, в книге, герой был один, на которого мне хотелось походить. Его по-разному называли индейцы. У него ружье грозное было, которого боялись все враги. Там этого героя звали и Соколиный глаз, и Длинный карабин. А еще по его ружью, из которого он никогда не промахивался, – Зверобой!
– А что, – улыбнулся Алексей. – Давайте нашу «семерку» назовем «Зверобой». И будет она бить всякого зверя без промаха. Пока не загоним фашистского зверя в его собственное логово. И там прикончим!
– А что, мне нравится, – кивнул Логунов и похлопал Колю по плечу. – Пусть будет «Зверобой». Возражений ни у кого нет? «Зверобой»?
– «Зверобой»! – дружным хором ответили танкисты.
