Герасимов изумился:
— Нет, это невероятно. Князь — один из самых близких людей государя…
— И все же, устройте за князем прослежку, выясните, с кем общается он, где бывает, кто посещает его дома. И не глядите на меня с отчаяньем во взоре. Это не просьба, это приказ.
— Тогда сегодня же дам соответствующие распоряжения. Со всей осторожностью примем Хилкова в разработку…
И действительно, уже со следующего дня началась долгая и тщательная прослежка за Хилковым.
В морге
В полночный час, в полной тишине, в полицейском морге колдовал видавший виды санитар по фамилии Хабибуллин. Его передник был измазан кровью. Заказ был срочным. На препарировальном столе лежал обнаженный труп человека, застрелившего градоначальника Лауница. Хабибуллин подсунул под шею мертвеца полено и ножовкой деловито и неторопливо отпилил голову. Затем, взяв голову в руки, вставил большой шприц в сонную артерию и промыл формалином. После этого приступил к косметике. Для начала лицо побрил. Потом смазал его вазелином и тут же протер сухим полотенцем. Затем пальцами нанес общий желто-красный тон. После этого живописной колонковой кистью наложил на лицо, не забыв и про уши, различные краски в виде теней и бликов.
Санитар Хабибуллин поместил голову на шкафчик с инструментарием. Он поправил клиенту роскошные густые усы, раздвинул на лбу длинные волосы и отступил на два шага. Долго любовался и вслух произнес:
— Хорош, красавец! Тебе впору к бабам идти, да не можешь! — Улыбнулся собственной шутке и с чувством отлично сделанной работы закурил папиросу «Бахра».
Зазвенел электрический звонок. За головой явилась полиция.
Увлекательное зрелище
Под утро, часов в пять, к Большому Гостиному двору подъехали сани. Спустя несколько минут в витрине павильона номер девять, помещавшегося на углу Садовой улицы и Невского проспекта, среди карандашей, рейсшин и альбомов появился небывалый экспонат: тщательно причесанная, с хорошим загаром и румянцем на щеках, мертвая голова в большой банке. Длинные смолянистые волосы спадали вниз.
Тут же находилось художественно выписанное объявление: «Опознавшему сию голову будет выплачено 100 рублей. Сообщить в Александро-Невскую полицейскую часть, Невский, 91, или по телефону 63».
Трое городовых остались на страже.
…Уже с утра громадная толпа собралась у витрины с мертвой головой. Городовые следили за порядком. Высказывались различные предположения. Народ прибывал и прибывал, но опознать убийцу никто не умел.
Ближе к обеду у витрины появился высокий, хорошо одетый господин. Он приказал городовому:
— Расчисть дорогу!
Любопытных отодвинули назад. Господин с любопытством полюбовался на экспонат и молча удалился. Спустя некоторое время у Герасимова зазвонил телефон. Глуховатый голос сказал:
— Фамилия убийцы Кудрявцев, уроженец Витебска, православный, двадцати восьми лет, холостой. Учился на юридическом факультете Московского университета, курса не окончил. Входил в боевую группу Зильберберга. Александр Васильевич, сто рублей заберу при первом случае. До свидания!
Герасимов улыбнулся: «Азеф всегда и все знает! Теперь могу доложить государю, до шести вечера успею».
…В половине шестого Герасимов прибыл в Царское Село. Государь пожал начальнику охранки руку и сказал:
— Раньше я думал, что в империи умеет работать один Думбадзе. Теперь вижу, что и Столыпин с Герасимовым начали брать с него пример.
Полковник Думбадзе, поставленный в пример, был комендантом Ялты, летней резиденции государя. Думбадзе отличался необычными поступками. Однажды какой-то покуситель стрелял из ружья в Думбадзе, да промахнулся. Покуситель бросил ружье, дал деру, перемахнув забор ближайшего дома, и найден не был.
Думбадзе долго не думал. Тут же вызвал войска. Дом оцепили и арестовали всех его обитателей. Покусителя среди них не обнаружили. Тогда подогнали пушку и мощным выстрелом снесли дом с лица земли, только пыль поднялась до неба.
Другой раз в табачной лавке поймали воришку. Думбадзе распорядился: «Посадить в тюремную камеру на одну воду и держать до той поры, пока не искурит все, что в лавке было!» Спустя две недели от табака и голода воришка испустил дух. Тело было выдано родителям, но Думба дзе приказал хоронить любителя табака как самоубийцу за кладбищенской оградой. Сам Думбадзе не курил. Впрочем, истории эти так, между прочим, для лучшего знания российских нравов.
* * *
Что касается мертвой головы, ее хотели снять с витрины. Но слух о замечательном предмете моментально разнесся по всему городу и его окрестностям. Так что любопытные прибывали и прибывали, и лишать их замечательного зрелища резона не было. Владелец павильона номер девять купец Бородин, в витрине которого была выставлена голова, взял у полиции в аренду на неделю сей небывалый экспонат и за деньги показывал желающим. От жаждавших лицезреть голову отбою не было, и купец имел от этого хорошую прибыль. Поскольку стояли сильные морозы, голова прекрасно сохранялась.
Затем Герасимов приказал голову поместить в банку со спиртом. Государь высказал желание взглянуть на сей забавный экспонат, и голову привезли для показа в Зимний дворец. Дальше курьезный экспонат хранили в музее охранного отделения Петербурга, показывая почетным гостям. Это все-таки удовольствие — видеть голову убийцы в банке.
* * *
Тем временем стали известны результаты прослежки за князем Хилковым. Оказалось, что именно этот, один из самых высокопоставленных чиновников империи, действительный тайный советник, семидесятилетний управляющий российскими железными дорогами, принимал на дому террористов и выдавал секреты. Столыпин доложил об этом государю.
Тот поначалу не хотел верить, упрямо твердил:
— Нет, такое невероятно! Ведь это не какой-нибудь местечковый еврей, это князь, близкий мне человек.
Тогда Столыпин подробно изложил результаты прослежки. Государь горестно простонал:
— За что, Господи? Я столько сделал для Хилкова, осыпал милостями… — Задумчиво походил по кабинету, решительно произнес: — Петр Аркадьевич, прошу об этом сраме нигде и никому не сообщать, и Герасимову скажите, чтоб молчал. Хилкова надо просто лишить должностей, якобы по состоянию здоровья.
Хилков был освобожден от должности главноуправляющего, то есть министра путей сообщения, и выведен из Государственного совета.
Россия катилась под уклон.
Часть 11. Мина в царском селе
Переполох
Прощай, Италия!
Весной седьмого года Евно Азеф, человек богатый и респектабельный, прикатил в итальянское Сорренто. Остановился в фешенебельном отеле «Трамонтано». Секретный агент гулял по бесконечным померанцевым рощам и апельсиновым садам, протянувшимся по всему городу, любовался амфитеатром гор, сбегавшим к Неаполитанскому заливу, наслаждался пением уличных бельканто и любовью прекрасных итальянок. Азеф поправлял здоровье, расшатанное российской действительностью, и завидовал местным жителям, которые круглый год живут на курорте и не ведают, что такое покушения, бомбы, революции.
