Что отсутствует в кредитной теории, так это, конечно, объяснение роли государства в создании денег. Как мы увидели в нашем обсуждении хартализма, когда государство или другая правительственная власть объявляет что-то деньгами, оно также вводит абстрактную единицу счета. Оно предоставляет валюту, с помощью которой может быть измерена стоимость конкретных товаров. Это позволяет рыночным агентам А и Б выразить то, что Б должен А в деньгах, а не в товарах. Когда кредитная теория утверждает, что деньги возникают как кредит между рыночными агентами, это верно только при условии, что уже установлен абстрактный стандарт счета. Этот абстрактный стандарт дает агентам «язык», необходимый для выражения долга в денежных категориях.
До сих пор я в основном представлял кредитную теорию через ее отличие от товарной. Различия между кредитной и хартальной теориями – более тонкие, но не менее важные. В кредитной теории существует симметрия не только кредита и долга, но и кредитора и должника. Кредит – это всего лишь долг наоборот. Б становится должным А в обмен на товары равной стоимости. И, наоборот, Б гасит этот долг, обменивая товары на кредит эквивалентной стоимости. А и Б, в принципе, равнозначные агенты на рынке.
В хартализме отношения между двумя агентами, вовлеченными в создание денег, асимметричны. На одной стороне – государство, на другой – частный пользователь денег. Хотя отдельный фидуциарный денежный объект, такой как монета или бумажная купюра, олицетворяет некий кредит у государства, этот кредит может быть погашен в качестве возмещения более давнего долга, который государство навязало своим гражданам. Этот исконный долг не относится ни к какому изначальному обмену товара на деньги. Гражданин не обязан платить налоги, потому что он изначально получил определенное количество товаров. Гражданин обязан платить налоги, потому что так гласит закон. Принципиальная идея здесь в том, что именно потому, что исконная задолженность гражданина не относится к предшествующему обмену товаров, государство может тут же обозначить этот долг в категориях стандарта учета.
В кредитной теории деноминация кредита в денежных терминах предполагает операцию, посредством которой стоимость участвующего в обмене товара обозначается в терминах цены. Это создает такой же парадокс, что мы обнаружили и в товарной теории. Система оценки товаров уже должна сложиться, прежде чем агенты на рынке смогут выражать стоимость товаров в терминах цены. В хартализме между тем деньги изначально не относятся к стоимости базового товара. В операции символизирования происходит короткое замыкание, поскольку фидуциарные деньги всего лишь отсылают к самим себе как к объекту. Когда государство выпускает деньги, оно фактически говорит гражданину: «Ты мне ничего не должен. Поэтому ты ничего не можешь мне возместить. А я тем временем буду предоставлять эти объекты, которые ты должен регулярно использовать при выплате частей своего долга».
Другими словами, кредит на руках индивидуального держателя фидуциарного денежного объекта является символическим. Он олицетворяет определенную сумму, которая незамедлительно переводится в определенное количество товаров на рынке. В противоположность этому исконная задолженность гражданина перед государством – реальная. Мы можем вспомнить здесь жижековское описание двух этапов, через которые возникает реальное:
Сначала Реальное – это невозможное твердое ядро, недоступное нам напрямую; мы можем подобраться к нему лишь через множество символических вымыслов, виртуальных образований. Затем само это твердое ядро оказывается чисто виртуальным, не существующим на самом деле, тем X, который может быть реконструирован лишь задним числом из множества символических образований, которые и есть «все, что существует на самом деле»
[162].
Создание фидуциарных денег может быть описано как реализация этих двух этапов, хотя и в обратном порядке. Сначала гражданин интерпеллирован как должник государства, которое олицетворяет общество. Этот долг имеет природу «не существующ[его] на самом деле, т[ого] X, который может быть реконструирован только лишь задним числом из множества символических образований». Единственный способ ответить на вопрос о том, что гражданин должен государству – сложить налоги, штрафы, всевозможные притязания, наложенные в течение жизни на него государством. И даже если человек всегда прилежно платил налоги, все равно остается ощущение, что он не освободился от исконного долга перед обществом. Затем сами деньги начинают воплощать некую реальную стоимость – с которой мы можем столкнуться только «сквозь призму множества символических вымыслов» – когда они обмениваются на рынке на множество различных товаров. Кредитная теория учитывает лишь второй этап, в той мере, в какой она объясняет, как товары обмениваются на кредит. Но ей не удается распознать, как эта операция предполагает первый этап, благодаря которому абстрактный стандарт стоимости возникает из института асимметричного первоначально долга. Джеффри Ингэм предлагает критику Митчелла-Иннеса, которая сводится к похожему аргументу: «Деньги происходят из долга, как утверждает Митчелл-Иннес. И исконный долг является долгом перед обществом, откуда, как мы должны предположить, и произошли деньги в значении абстрактной стоимости»
[163]. В кредитной теории деньги изначально соотносятся с принципом «Я должен тебе», что соответствует принципу «Ты должен мне». В хартализме деньги – это принцип «Оно должно тебе», который базируется на первоначальном «Ты должен ему». Этот переход от «я» к «оно» также улавливается в формулировке Зиммеля: «Основная истина теории денег заключается в том, что деньги – это лишь требование к обществу. Деньги возникают, так сказать, как документ, в котором недостает имени плательщика»
[164].
Вы не в банке – вас не обманут
Роль государства в делании денег не единственная вещь, значение которой кредитная теория приуменьшает. Далее мы увидим, как понимание того, что такое банк, предполагаемое в кредитной теории, является слишком упрощенным для того, чтобы уловить его функцию в создании кредитных денег. Если подумать о деньгах как о золоте, вполне естественно вообразить себе банк как место, где люди хранят принадлежащее им золото. В обмен вкладчики получают расписку, подтверждающую количество золота на хранении в банке. Эти расписки можно затем использовать для обмена на товары, и права собственности на золотые депозиты могут переходить из рук в руки вместе с распиской. Иными словами, функция банков, согласно товарной теории денег, в том, чтобы избавить людей от неудобства повсюду таскать за собой золото.
Кредитная теория денег имеет в виду другое представление о банках. Связывая это с историческим рассказом о бирочной системе, Митчелл-Иннес объясняет, как устраивались ярмарки, где торговцы встречались, чтобы урегулировать свои взаимные долги и кредиты. Эти ярмарки, проводившиеся как в средневековой Европе, так и в других частях света в разные исторические периоды, выполняли функцию расчетных палат. И так же как бирка представляет из себя первоначальную форму денег, ярмарка представляет из себя первоначальную форму банка. Банки, по сути, расчетные палаты, которые содействовали расчету по всем долгам и кредитам:
