На практике должнику не обязательно приобретать кредиты на тех же людей, которым он должен. Мы все и покупатели и продавцы, так что мы все одновременно и должники и кредиторы друг друга, и благодаря чудесно эффективным механизмам банков, которым мы продаем наши кредиты и которые поэтому становятся расчетными палатами торговли, долги и кредиты всего сообщества централизованы и сопоставлены друг с другом. Поэтому на практике любой обеспеченный кредит оплатит любой долг
[165].
Мы уже увидели, как частные расписки начинают функционировать как деньги, когда они отделены от первоначального кредита и начинают хождение в качестве ликвидных средств обмена. С этой точки зрения банки просто способствуют обращению кредитных денег в той мере, в какой они предоставляют практические механизмы, делающие процесс урегулирования долгов более удобным. Я, однако, собираюсь доказать, что функция банков в случае денег не является просто вопросом удобства.
Одно из возражений, предложенных Митчеллом-Иннесом в рамках его отрицания товарной теории, состоит в том, что в древних денежных системах, основанных на монетах из драгоценных металлов, вес и проба этих монет были столь неодинаковыми, что надежность системы никаким образом не могла быть основана на внутренней стоимости их металлического состава. Митчелл-Иннес утверждает, что даже монеты, сделанные из золота, серебра или бронзы, по сути своей – кредитные знаки
[166]. Тем временем похожие возражения можно высказать в отношении его собственной кредитной теории денег. Представьте себе следующий сценарий: торговец Б покупает у фермера А двух овец и таким образом становится ему должен десять крон. Теперь Б подходит к попрошайке В, бедному человеку без каких-либо средств. Б предлагает В простой еды в кредит размером десять крон. И хотя это намного дороже рыночной цены еды, В принимает предложение, поскольку он очень голоден, а денег у него все равно нет. Теперь Б возвращается к А, предлагая кредит В как плату за изначально образовавшийся при покупке овец долг.
Очевидно, подобный сценарий никогда бы не сработал на практике, поскольку А ни за что бы не принял долг В в качестве платы за долг Б, ибо вероятность того, что долг будет выплачен, мизерна, ведь В – попрошайка. В не в той позиции, чтобы с легкостью получить кредит у любого другого агента. Общая проблема, продемонстрированная этим сценарием, заключается в том, что долг зависит от платежеспособности должника.
Митчелл-Иннес, в самом деле, вполне отдает себе в этом отчет, когда замечает:
Стоимость кредита зависит не от существования золота, или серебра, или другой стоимости, за ним стоящей, а исключительно от «состоятельности» должника, и она зависит исключительно от того, наберется ли у него, в свою очередь, достаточно кредитов других людей, чтобы засчитать их в счет своих долгов
[167].
Он, однако, не прослеживает последствия этого осознания. Как же получится установить надежную систему кредитных денег, если лежащий в ее основе кредит колеблется вместе с состоятельностью изначальных должников? Как возможно, что долг имеет хождение за пределами непосредственных отношений между изначальным должником и кредитором, если оценка долга требует тесного знания финансовых обстоятельств изначального должника? Как возможно, что кто-то сумеет погасить свой долг перед кредитором, переведя кредит такого же номинального размера, имеющийся у третьей стороны, если фактическая стоимость двух долгов различается в зависимости от платежеспособности сторон?
В товарной теории денег ключевым моментом в эволюции от бартера к денежному обмену является «выталкивание» золота всеми прочими товарами. Упомянутые выше проблемы кредитной теории денег выводятся из того факта, что Митчелл-Иннес не в состоянии увидеть, как похожий момент необходим для возникновения кредитных денег. Это момент выталкивания банков всеми прочими должниками. Иннесовский образ банка как продвинутой расчетной палаты, которая просто является посредником в отношениях между должниками и кредиторами, упускает ключевую функцию банка, самого являющегося должником. Другими словами банк – это не ярмарка. Несмотря на очевидные различия между кредитной теорией и товарной теорией денег, роль банков в кредитной денежной системе по набору параметров сопоставима с ролью золота в товарной денежной системе. И, как мы увидим, отношение между банками и деньгами ничуть не менее загадочное, чем отношение между золотом и деньгами.
Сам Митчелл-Иннес предлагает сценарий, который позволяет нам проанализировать роль банков в создании денег:
Сегодня в Америке, в любом отдельно взятом месте, используется множество разных долларов ‹…› Давайте ‹…› предположим, что я принесу своему банкиру, скажем в Новом Орлеане, некоторое количество предъявительских векселей одинаковой номинальной стоимости, один от отделения казначейства, один от другого хорошо известного в городе банка, один от какого-то непонятного лавочника из пригорода, один от хорошо известного банка в Нью-Йорке и один от уважаемого торговца из Чикаго. За вексель отделения казначейства и за вексель городского банка мой банкир, скорее всего, даст мне кредит ровно на номинальную сумму, но другие будут обменены по разным ценам. За вексель нью-йоркского банка я могу получить больше; за вексель чикагского торговца я, вероятно, получу меньше, ну а за бумажку от непонятного лавочника мой банкир, вероятно, ничего не даст без моего поручительства, и даже в этом случае я получу меньше номинала. Все эти документы олицетворяют разные доллары долга, которые банкир приобретает за столько, за сколько он думает, что они ему обойдутся. Банкир, чьи доллары мы покупаем, оценивает все эти доллары в своих собственных категориях ‹…› Любой, кто влезает в долг, выпускает свой собственный доллар, который может быть идентичен доллару чьих бы то ни было денег, а может и не быть
[168].
Прежде всего, сценарий иллюстрирует ту мысль, что стоимость долга зависит от платежеспособности изначального заемщика. Долг банка из Нью-Йорка стоит больше, чем долг «непонятного лавочника». Затем, и это даже более важно, сценарий неявно иллюстрирует, как стоимость различных задолженностей измеряется относительно определенной формы кредита. Митчелл-Иннес описывает сценарий, в котором стоимость различных предъявительских векселей измеряется относительно кредита его собственного банкира в Новом Орлеане. Это означает, что конкретно этот должник выделяется среди всех прочих, для того чтобы использоваться как стандарт измерения стоимости долгов. Банкир из Нового Орлеана становится «золотым стандартом», относительно которого измеряется стоимость всех других долгов.
Схема описанного сценария слегка любопытна, поскольку выходит, что банк из Нового Орлеана не является агентом с самым высоким уровнем платежеспособности. Вексель от «хорошо известного банка в Нью-Йорке» обменивается на кредит в новоорлеанском банке на сумму, превышающую номинальную стоимость, тем самым показывая, что кредит нью-йоркского банка даже лучше. Эта схема, по-видимому, предполагает, что любой из должников может быть выделенным в качестве стандарта, относительно которого может быть измерена стоимость всех других долгов. Это приводит к заблуждению.
