Мы уже касались того, как паническое снятие денег со счетов является примером того, что происходит, когда идеологическая фантазия, поддерживающая стоимость банковских кредитных денег, схлопывается. Когда в идеологии появляется трещина, онтологическая разница между резервными деньгами и кредитными деньгами начинает быть очевидной. Другими словами, банковская паника возникает, когда онтологическое различие между резервными и кредитными деньгами становится принципиально важным.
Мы можем обнаружить действие этой идеологии еще и в том, как большинство людей обычно думают о деньгах. Если вы спросите человека на улице, что такое деньги, скорее всего, он потянется за кошельком и предъявит купюры или монеты. «Вот это деньги», – ответит он. Физическая наличность, вероятно, является сегодня архетипическим образом денег. Это парадоксально, поскольку большинство людей используют наличные только для незначительной части своих совокупных денежных расчетов. Если вы не распространяете наркотики, не грабите банки или не являетесь нелегальным работником, большая часть ваших денежных расчетов, скорее всего, происходит через перевод кредитных денег на ваш банковский счет или с него. Как уже было упомянуто, мало кто хранит свои сбережения в виде бумажных денег, спрятанных под матрасом или в другом безопасном месте. Преобладающее большинство денег в современном обществе принимает форму банковских кредитных денег. (Мы вернемся к этому в пятой главе.)
Тем не менее мы склонны думать об этих деньгах как об эквиваленте физических наличных, выпущенных правительством. Мы склонны думать, что количество накопленных на нашем банковском счете денег так или иначе олицетворяет такое же количество денег, выплаченных наличными. И мы склонны воспринимать выбор между наличными или картой, совершая ежедневные покупки, не более как вопрос удобства. Кредитная карта – очень полезная штука, поскольку избавляет нас от необходимости носить с собой большие суммы наличных или заходить в банк перед походом в супермаркет. Мы уже увидели, как кредитные деньги коммерческого банка и выпущенные государством наличные, с позиции вкладчика, равнозначны. То же самое имеет место, когда мы смотрим на деньги с позиции потребителя. Для индивидуального потребителя стандартный вопрос «наличные или карта?» является всего лишь вопросом удобства. Даже при том, что подавляющее большинство денег в мире является кредитными деньгами, выпущенными банками, мы, похоже, по-прежнему думаем, что в конечном счете деньги – это наличные. Система банковских кредитных денег является денежной системой без наличных, но она может функционировать только при условии, что мы по-прежнему верим в то, что деньги – это на самом деле наличные. Наличные – возвышенный объект идеологии кредитных денег.
То, как разница между кредитными деньгами и наличными фидуциарными деньгами сводится к вопросу об удобстве, мы находим не только в рамках досужих представлений о деньгах. Это присуще и тому, как неоклассическая экономика объясняет эволюцию денег
[174]. Как мы увидели, экономика мейнстрима склонна воспринимать деньги преимущественно в качестве удобного средства обмена, позволяющего повысить эффективность, насколько это возможно. Такого рода объяснение начинается с образа безденежной бартерной экономики. Типичной, в данном случае, является отсылка к классической идее Джевонса о том, что деньги являются решением «проблемы двойного совпадения желаний»
[175]. Согласно такому представлению, деньги, по сути, являются способом координации удовлетворения желаний покупателей и продавцов и тем средством, что осуществляет эту задачу наиболее эффективно, становясь преобладающей формой денег в обществе. Эта теория может быть использована для того, например, чтобы объяснить, почему в какой-то исторический момент монеты, сделанные из золота, серебра или бронзы, были возведены в статус денег
[176]. Если мы спроецируем такое направление мысли на сегодняшний день, объяснением преобладания кредитных денег будет то, что деньги такого типа являются самым удобным способом осуществления наших повседневных расчетов.
Подобно тому, как интуитивное понимание денег основано на представлении отдельного вкладчика или отдельного потребителя, неоклассической экономике также присущ «методологический индивидуализм»
[177]. Этот методологический индивидуализм является частью идеологии, скрывающей онтологическое различие между кредитными и фидуциарными деньгами. Но если мы сдвинемся с позиции индивидуального вкладчика или индивидуального потребителя в сторону позиции коллективного экономического сообщества, принципиальные различия между выпущенными государством наличными и выпущенными банком кредитными деньгами всплывут на поверхность.
Частичное банковское резервирование не является чем-то новым. Ингэм доказывает, что такое создание кредитных денег является одним из системообразующих элементов капитализма. Он утверждает, что появление этого принципа прослеживалось еще 500 лет назад и его происхождение восходит к использованию переводных векселей для расчетов в латинской Европе XVI века, а также последующей эволюции частных депозитных банковских операций в Голландии и Англии XVII века
[178]. Таким образом, существование частичного банковского резервирования само по себе не является отличительной чертой современной денежной парадигмы. Тем не менее современная парадигма денег, появившаяся после краха Бреттон-Вудской системы, предполагает значительную трансформацию условий частичного банковского резервирования – трансформацию, которая позволяет этой практике распространяться фактически экспоненциально. Мы изучим эту проблему подробнее в пятой и шестой главах.
Верующий последней инстанции
Если мы вернемся к выдуманной ситуации с финансовым предпринимателем Джоном, мы сможем увидеть, что его способность снабжать экономику города своими самодельными кредитными деньгами в виде долговых расписок ограничивается некоторым набором вещей: Джон постоянно должен иметь достаточное количество настоящих банкнот Федерального резерва, чтобы удовлетворить клиентов, приходящих к нему погасить свои расписки. Это означает, что он может выпускать их лишь столько, сколько сможет обеспечить своими наличными резервами, состоящими из его изначальных инвестиций, и тех наличных средств, что он затем получил в виде процентных платежей или в качестве долговых платежей. Как мы уже обсудили, соотношение между выпущенными долговыми расписками и наличными резервами необязательно должно быть 1: 1. Оно определяется практическими потребностями клиентов, которые, в свою очередь, определяются активностью экономики. В предложенном примере Джон определил, что соотношение 1: 10 является достаточным для обслуживания этих потребностей.
