Ну спасибо, добрый человек! Теперь я из профессионала на задании превратилась в девку-брошенку, хоть волком вой да слезы по щекам размазывай.
— Хочешь, бражки налью? — не унимался сердобольный мужик, громко вещая о моем печальном положении, видимо, чтобы остальные гуляющие тоже порадовались. Я посмотрела на него настолько выразительно, насколько могла, чтобы передать свою нерасположенность к таким вот разговорам. Дядька же уловил в этом взгляде нечто иное. — Хотя нет, куда тебе бражки… На-тко бублик кушай, сбитнем запивай.
— Спасибо, — наивно сказала я и приняла угощение, хотя предыдущий опыт общения с северянами предостерегал от столь необдуманного поступка.
— Кушай, кушай. Как будешь кушать, такого и жениха сыщешь, — приговаривал торговец, оглядывая меня с ног до головы. — Добрая девка на чурбачке и помещаться-то не должна: половинкой села, а другая свисаеть.
Я поперхнулась пряным сбитнем. Долго же мне придется кушать: на чурбачке я не только помещалась, тут второй такой места хватило бы.
К счастью, подошли покупатели, и торговец на какое-то время отвлекся, давая мне время привести мысли в порядок. Я уже три дня в этой стране, два из которых наблюдаю за юными волшебниками, а ситуация становится только запутаннее. Не хочу спихивать свои неудачи на других, но сдается мне, что часть вины в происходящем лежит на Вольге. Если он не рассказал мне о Леле, то что еще мог утаить? Какие способности скрывают его воспитанники?
Я сделала мысленную зарубку по возвращении припереть волшебника к стенке и устроить допрос с пристрастием.
А пока, чтобы не тратить время зря, этот чурбачок вполне сойдет за наблюдательный пост. Ловкий торговец не поленился закатить тележку на возвышенность, дабы всякому было видать, где здесь наилучшая снедь, а мне, в свою очередь, хорошо было видно практически все поле. И хотя Леля уже и след простыл, но вот Ратко я нашла глазами без особого труда. На этот раз богатырь соревновался с городскими парнями в кулачном бою. Ну как соревновался, я бы скорее сказала, разминался на свежем воздухе.
— Ай, егоза, ты на того молодца тож не засматривайся! — Судя по всему, у торговца снова наступил перерыв в работе, и он решил скрасить его за счет моих нервов. — Все тебе волшебников подавай! Энтот еще похуже будет того, что тебя из хоровода вытащил да бросил.
Ну спасибо за напоминание.
— И чем же хуже?
— Тот смазливый хоть никого не привечает, а этот со всеми подряд зубы скалит да любезничает. Не знаем уже, куда девок прятать.
— А что их прятать-то? Может, полюбезничает да выберет себе какую-нибудь? — не поняла я.
— И-и-и, так ты еще и малахольная? — сочувственно покачал головой торговый человек и протянул мне второй бублик.
Пришлось взять. Разговор получался интересным, не до гордости.
— Что такое «малахольная»?
— Кушай, кушай, — вконец обнаглев, торговец погладил меня по голове, — а к волшебникам больше не суйся. Ни один еще на простой девке не женился, тем более такой блаженной, как ты. На что им через десяток-другой лет старуха в женках?
Эх, дяденька, знал бы ты…
Я послушалась совета и откусила от второго бублика, когда передо мной возникла Белоника.
— Так вот ты где! Что у вас там произошло? — Красавица уперла руки в боки.
— Кажется, наш принц изволил пошутить, — соврала я. — А потом я пошутила в ответ. На том и расстались.
— Да неужто? А мы с Морошкой, две дурехи, решили, что он тебя расколдовывать выкрал. — Белка подмигнула и уселась на соседний чурбачок, игнорируя откровенное внимание со стороны торговца.
— Ну или так, — согласилась я. — Не все ли равно?
— Смотря что тебе первым пришло в голову, когда он тебя выбрал. — Тон волшебницы стал очень мягким и осторожным.
— Странно, — пробормотала я, совершенно не настроенная делиться девичьими секретами и все это время продолжавшая бдить на своем наблюдательном посту.
— Что странно? — живо откликнулась Белка.
— Ратко сегодня днем договорился вон с той румяной молодкой встретиться на празднике. А сам удирает от нее, будто заяц от лисы.
— Ну так пойдем и выясним, в чем дело? — бодро вскочила на ноги девушка и потянула меня за рукав.
Серьезно? Я-то, наивная, думала, что шпионка на этом празднике только одна. А тут даже уговаривать и оправдываться не пришлось.
Ратко действительно скорым шагом удалялся от центра празднества. Казалось, только пару минут назад он участвовал в кулачных боях на потеху публике (надо отметить, публика потешалась в основном над его соперниками), а сейчас уже ловко натягивает на широкие плечи полушубок и несется куда-то прочь от всеобщего веселья. Что за спешка такая?
— Смотри, так он себе другую зазнобу выбрал, — указала пальцем более высокая, чем я, Белоника.
Красавица-следопытка оказалась права, Ратко не просто уходил, он шел вслед за какой-то русоволосой девушкой с зелеными лентами в косах. Преследуемая несколько раз оглянулась, но от такого молодца не убежишь. Волшебник нагнал ее на краю поляны, схватил за запястье и практически без сопротивления утащил за подводу с огромной бочкой воды, что стояла тут на случай пожара.
Белоника немного замешкалась, не решаясь по скрипучему снегу подходить к парочке ближе. И на этот раз уже я потянула ее за собой. В чем в чем, а в умении подкрадываться я дам фору любому волшебнику. Еще ни разу за свою специфическую карьеру баронесса Зоненштадтская не была поймана на подслушивании или подглядывании, и благодарить за это надо не ее аристократическое воспитание, а смекалку, опыт и везение. Сейчас опыт настоящей личности подсказывал: молодые люди будут настолько заняты собой, что не заметят, даже если Белка подтянет сюда весь состав хоровода.
Мы подошли, практически не таясь — шум праздника заглушал наши шаги, — и спрятались за подводой с бочкой.
— Нюта, ты чего от меня бегать вздумала? — Ратко развернул девушку к себе и стал вглядываться в ее лицо. Та отводила глаза. — Что случилось?
— Не надо нам больше видеться, — пробормотала Нюта, безуспешно пытаясь отстраниться.
— Это еще почему? Или не люб стал? — Волшебник все еще сохранял свой полушутливый тон, но в голосе стали проскакивать обеспокоенные нотки.
«Так мы, оказывается, попали на любовные разборки», — подумала я. Хотела многозначительно улыбнуться своей соседке-подслушивательнице, но взглянула на Белонику и осеклась: волшебница мучительно серьезно прислушивалась к продолжению диалога.
— Замуж я выхожу, понял?! — После неожиданного признания собеседница богатыря вырвалась из его хватки, но убегать почему-то не стала, а замерла, как испуганная лань, в нескольких шагах поодаль.
— За кого? За Поскребышева сынка? Родители заставили?!
— Никто не заставлял! Сама согласилась. — Девушка заплакала, по-детски растирая слезы по лицу варежками. — Сама пошла… В тягости я…
