И тут я заметила конструкцию поменьше. В обрубок дерева был вставлен столб или шест, на который примерно на высоте моего роста через круглое отверстие была надета деревянная перекладина. Веревки, обмотанные вокруг каждого конца перекладины, тянулись к шесту и обвивали его по спирали. Сооружение выглядело как крест и вызывало какие-то неясные ассоциации, но я никак не могла вспомнить, где и когда видела подобное приспособление. К счастью, долго ломать голову не пришлось: своим ритуалом северяне довольно недвусмысленно подсказали мне вещь, которую в диких условиях должен уметь собрать любой путешественник, хоть немного обеспокоенный собственным выживанием.
— Хэй! Хэй! Хэй! — вдруг разнеслось со всех сторон. Мужские, женские и детские голоса сливались в едином ритме, слаженно хлопали по бедрам ладони, стучали в грудь кулаки и опускались наземь разом несколько сотен ног.
Из толпы к крестообразной конструкции вышли сразу двое мужчин, оба голые по пояс, оба уже немолодые, но жилистые и кряжистые, будто бы до самой макушки налитые природной силой.
— Хэй! Хэй! Хэй! — скандировали все северяне, ни на секунду не сбиваясь с ритма.
Двое силачей — каждый со своей стороны — обеими руками взялись за концы перекладины и в такт с криками гуляющих стали тянуть ее вниз, а затем поднимать обратно. Когда перекладина опускалась, веревки, привязанные к столбу в центре, распрямлялись, а когда взлетала вверх, вновь закручивались. Благодаря этой нехитрой технологии шест посередине крутился как сверло.
Зрелище вкупе с ритмичными выкриками толпы не просто завораживало — гипнотизировало. Морок спал лишь тогда, когда из сухого обрубка дерева потянулась тонкая струйка дыма. Так что, если бы в мире существовало соревнование на самый большой помповый коловорот для разведения костра, я знаю, кто бы его выиграл.
Северяне замолкли как по команде, двое силачей остановились и вынули столб с перекладиной из основания. К ним на подмогу, смешно перебирая валенками, заспешила седая согбенная старуха с глиняной миской в одной руке и трутом в другой. Подобравшись вплотную к струйке дыма, она со всего размаху (я даже поморщилась, представив себя на ее месте) бухнулась перед пнем на колени и длинными узловатыми пальцами стала заталкивать трут в углубление. Впалые щеки равномерно раздувались, поддерживая едва занявшиеся языки пламени. Когда трут разгорелся как следует, женщина опустила его в плошку, в которой, по всей видимости, была какая-то горючая жидкость, и глиняная посудина превратилась в лампадку.
Как была на коленях, старуха вытянула руки с пламенным цветком вверх, а силачи, взяв каждый по два факела, подожгли их от огня.
Северяне дружно затянули новый мотив:
— Гори, гори ясно, чтобы не погасло! Гори, гори светло, чтобы было лето!
Под этот призыв мужчины опустили четыре факела под четыре стороны «колодца», которому предстояло стать гигантским костром. Как только розжиг внутри заполыхал, толпа загалдела, послышался свист, улюлюканье, радостные выкрики.
Тетка, до этого стоявшая совершенно смирно рядом, вдруг со всей силы сжала меня в своих объятиях и закричала прямо в ухо:
— С Поворотником! С новым Солнцем!
— И вас тоже, — вежливо ответила я, хотя после таких неожиданных объятий вкупе с сивушным духом соседки едва удержалась на ногах.
С другой стороны ко мне подскочила Морошка:
— С праздничком! С новым Солнцем!
— С новым Солнцем! — как эхо повторила я, все еще не до конца понимая, что происходит.
Люди кругом обнимались, целовались, жали руки и хлопали друг друга по спинам. Поздравления и пожелания сыпались отовсюду, от знакомых и незнакомых без разбору. Из толпы выскочил какой-то пьяный северянин, обхватил меня своими лапищами, приподнял от земли, смачно поцеловал и, поставив обратно, отправился искать следующую жертву.
Фу!
После такого вопиющего нарушения личных границ я приложила всю свою ловкость, чтобы инцидент стал первым и последним на сегодняшний вечер. Как показала практика, женская психика с возрастом теряет готовность к подобным сюрпризам.
Внезапно гомон толпы изменился. Справа, в отдалении от вовсю полыхающего костра, вместо поздравлений все чаще и чаще стали раздаваться испуганные крики, и наконец народ хлынул прочь от того места. Я стала вытягивать шею, пытаясь увидеть, что же так напугало горожан, но моего роста не хватало.
Крики становились все более отчаянными. Я оглянулась в поисках Морошки — девочки рядом не было. Надеюсь, с волшебницей все будет хорошо, потому что найти кого-либо в этой толчее практически невозможно. Теперь, если возникнет паника, придется заботиться только о собственной безопасности, а тут правил немного: ни в коем случае не падать, если упала — подняться на ноги любой ценой. Обезумевшая от страха толпа — самое страшное бедствие, с каким мне приходилось сталкиваться.
Я начала двигаться прочь от центра празднества, стараясь вести себя как можно спокойнее, чтобы не подогревать панику. Мне удалось отойти довольно далеко, прежде чем над полем показалось то, что так сильно напугало людей, находившихся по другую сторону от ритуального костра. Над землей, гибкая, как травинка на ветру, то поднималась, то опускалась серовато-белая воронка маленького смерча. Он не шел ни в какое сравнение с теми черными гигантами, которых мне довелось наблюдать на равнинах и пляжах совсем другого континента. Но было в этом вихре нечто, что заставляло принимать его всерьез, не позволяло списать явление на некстати разыгравшуюся метель. Воронка росла. Она засасывала в себя все больше снега, пыли и поднимала темную косматую голову над праздничной поляной.
Первой завизжала какая-то женщина. Потом другая. И вся толпа хлынула прочь с поля, спотыкаясь и падая в снег, наступая друг другу на пятки и подталкивая соседей в спины. Лишь чудом мне удалось оказаться в стороне от людской массы. Спасла уже знакомая возвышенность, где осталась стоять тележка и пара чурбачков, брошенных щедрым и пытливым торговцем на растерзание вихрю.
— Вольга! — закричала я, почему-то впервые в жизни уверенная, что кто-то придет и спасет меня, что здесь, в этой стране, в этом городе, я могу рассчитывать не только сама на себя. — Вольга!
Как же сильно я надеялась, что он откликается не только на призывы своих подопечных…
— Вольга!
— Не кричи, — спокойно сказал мне на ухо волшебник, делая вид, будто стоял рядом все это время. Самый нелепый обман, который я когда-либо видела, — на возникшем из ниоткуда обманщике не было ни шубы, ни сапог. Светлые волосы рассыпались небрежно и моментально покрылись тонким слоем снежинок. Тени под тяжелыми надбровными дугами практически скрывали глаза, отчего спокойствие северянина показалось мне жутковатым.
— Что это такое? Откуда оно взялось? — указала я на вихрь.
— Помнишь, я рассказывал, что начал замечать пропажи, после того как исчезло кольцо Радогаста? — все так же спокойно ответил Вольга. — Так вот, похоже, мы нашли его перстень.
