— Сдается мне, вы к ним приступите и без моего разрешения. — Северянин потянулся, зевнул и поудобнее устроился в кресле, глядя на свою настойчивую гостью полусонными глазами.
— Сидите, сидите, можете не вставать, — с усмешкой разрешила Лукреция и обеими руками оперлась на трость. Она была очень даже не против нависать над собеседником во время важного разговора. — А теперь соберитесь с мыслями и расскажите мне обо всем до конца.
— Я не понимаю, о чем вы? — прикинулся дурачком Вольга. Баронесса и без того подозревала, что он скрыл не одну деталь, а очень многие, но теперь твердо это знала. Перед ней был человек, который притворялся, опасаясь, что может выдать что-то сверх того, о чем его спрашивали.
Заказчики иной раз хуже детей. Порой матерой интриганке приходилось брать в свои руки даже постановку задачи — иначе бы половина вопросов, для решения которых ее нанимали, так никогда бы и не была закрыта.
— Вольга, я, конечно, стара, но до маразма мне дальше, чем вам. — Лукреция сверлила глазами ерзавшего в кресле нанимателя. — Два волшебных артефакта найдены в один день, более того, активированы таким образом, чтобы нанести заметный урон городу. Спрашиваю еще раз: что вы мне не сказали? Что должно произойти завтра или, может быть, послезавтра?
— Вообще-то…
— Вообще-то?
— Вообще-то после Солнцеворота в дом с проверкой приезжает кто-то из старших волшебников. — К своей чести, Вольга все же выглядел немного смущенным.
— И вы мне не сказали?!
— Но позвольте, когда мы с вами серьезно разговаривали в последний раз, это не представлялось таким уж важным! Ни один из артефактов не был запущен.
— Вольга, у вас из хранилища пропадают вещи и при этом проверка не кажется вам такой уж важной? — с сомнением покачала головой Лукреция. — Тогда что они проверяют? И кто они?
— Проверяют дом, воспитанников, меня. Каждый год совет волшебников назначает нескольких проверяющих. Проверки неожиданные, могут произойти в любое время, но только одна, заключительная в году, всегда проводится после праздника Солнцеворота.
— Вольга, вы хоть понимаете, что это значит?
— Что мне не пройти проверку? — беспечно спросил великовозрастный шалопай.
Лукреция презрительно фыркнула и стала мерить шагами комнату.
— В этом доме есть кто-то, кто ненавидит вас настолько, что готов разрушить город, наводнив его волшебными вещами, лишь бы избавить это место от вас!
— Вы преувеличиваете, — нервно сказал волшебник и впервые сел ровно в кресле. — За что?
— Вам лучше знать. Вспоминайте!
— Лукреция, помилуйте, это подростки — они всегда и всех ненавидят. Откуда мне знать за что? Я ничего такого не делал.
— Так, может, именно за то, что ничего не делали? — Баронесса сузила глаза. Она вспомнила о несчастном мальчике-целителе, но тут же отбросила эту мысль, так как Весень с младенцем всю ночь был дома. — И я не преувеличиваю. Я преуменьшаю! Они все поблизости! Все рядом! Вы пытались искать пропавшие вещи по округе?
— Нет, конечно, это как иголку искать в стоге сена! Тут не пройдет фокус с вызовом по имени, потому что я не знаю их имен.
— А хранилище вам на что? Неужели так трудно взять оттуда пару-тройку вещей-поисковиков?
— Зачем пару-тройку, — не понял волшебник, — если я один?
— Вы меня поражаете! — Наставительный тон Лукреции становился все увереннее. — А ученики на что? На протяжении веков всю грязную работу в мире делают именно ученики.
— То есть вы им доверяете искать волшебные вещи?
— Ну уж той половине, которая сегодня ночью осталась дома и не пошла на праздник, доверяю точно.
— А что делать с другой?
— Заприте в доме.
— И как мне это объяснить?
— Уж с чем с чем, а с изобретением самых невероятных объяснений у вас пока проблем не возникало, — прозрачно намекнула баронесса.
— Хорошо, но одним поиском реликвий проблему не решить.
— Вы правы. — Баронессе надоело ходить по комнате, и она замерла рядом с заманчиво разлапистым креслом Вольги. — Не уступите даме место? Я сегодня была вынуждена сделать несколько десятков кругов в вашем безжалостном хороводе.
Волшебник нехотя встал и тут же растянулся на кровати. Лукреция не возражала — лишь бы не уснул.
— И что же? — спросил хозяин дома, подгребая под локоть подушку, отчего атмосфера разговора приобрела некоторую интимность.
— Против вас строят козни — стройте козни в ответ. Допустим… — Расположившись в кресле и отложив трость, пожилая дама выдержала паузу, достойную театральных подмостков. — Допустим, в своих поисках вы можете проглядеть один или несколько более-менее безобидных артефактов, только не забудьте договориться с их новыми обладателями, что они укажут вам на то юное дарование, которое придет эти артефакты включать.
— Надо запомнить этот момент, — с удовлетворением сказал Вольга.
— Это еще почему?
— Впервые у меня появилось ощущение, что я не зря плачу вам деньги.
— Я догадывалась, что вы крайне бесчувственный субъект. — Баронесса нисколько не обиделась, а лишь рассмеялась скрипучим смехом. — Но не настолько же!
— Давайте перейдем ко второму вопросу, — предложил волшебник. — Скоро начнет светать, а мы еще не ложились.
— Вы-то как раз легли.
Вольга резко сел на кровати, но при этом поджал ноги под себя и прижал к животу подушку.
— Итак?
Баронесса устало вздохнула.
— Лель. Почему вы не рассказали о нем?
— Не рассказал чего?
— О его лице.
— А разве это имеет значение?
— Сейчас все имеет значение. Так что произошло с его лицом?
— Родовая травма.
— То есть он был таким всегда?
— Да, до тех пор, пока не осознал, что владеет волшебством. С тех пор никто не видел его без наброшенной иллюзии. А как вам это удалось?
— Волшебная сила хоровода, — усмехнулась старушка. — Кто еще знает, кроме вас?
— Здесь? Никто. Это не важно.
— У вас слишком много не важных вещей. Есть еще какие-то подробности о детях, которые вы посчитали не важными?
— Не припомню.
— Хотя на память должна жаловаться я, — не удержалась от шпильки Лукреция.
— У вас последний вопрос, и я ложусь спать, — предъявил в ответ ультиматум северянин.
— Ладно. Что там за история о браках с простыми людьми? Волшебники чаще всего женятся на волшебницах?
Вольга хитро подмигнул Лукреции.
— А почему вы спрашиваете? Появился кто-то на примете?
