— Позовите Нину, — велела баронесса.
— Я-то, конечно, позову, — проворчал Вольга, — но кто поручится, что она придет?
— Придет, — заверила Лукреция, — у нее тоже свой интерес… И как же ваше хваленое волшебство слова?
— Волшебство волшебством, а Нина Ниной, — непонятно сказал воспитатель.
— Вы меня звать-то будете или я пойду? — Девочка показалась из-за толстого березового ствола, словно маленькая лесная фея, на ее плече сидели и грелись два желтобрюхих комочка — синички.
Баронессе все больше и больше начинала импонировать прямота этого ребенка.
— Вот так, Вольга: больше дела, меньше слов. — Лукреция развернулась к юной волшебнице. — Дорогая, у нас к тебе всего один вопрос. Ты, случайно, не видела, с кем Буреслав гуляет в саду?
Вольга вывел из дома виновато поникшего Буреслава. И немудрено: баронесса строго наказала нанимателю выглядеть серьезным и рассерженным, но при этом мальчишке ничего не объяснять. Тут хочешь не хочешь, а испугаешься, если всегдашний балагур-воспитатель вдруг стал мрачнее тучи. Лукреция тоже приготовилась: потерла глаза, чтобы выглядели покрасневшими, и натянула маску благородной скорби. В руках лицедейка держала выкопанное на перекрестке веретено.
Увидев сию композицию, Буреслав побелел, а потом кровь бросилась ему в лицо с такой силой, что на воспитанника стало больно смотреть. Баронесса молчала, Вольга тоже какое-то время не нарушал мучительной тишины, затем все же спросил:
— Ты ничего не хочешь нам рассказать?
— А что случилось? — тихим голосом ответил юный волшебник.
— Ребята видели, как ты уводил Лану в город, — намекнула Лукреция и одарила виновного таким взглядом, что намек приобрел характер прямого обвинения. — Где она?
— Да почем мне знать! Что я ей, нянька, что ли? — упорствовал подросток.
— А я тебе скажу, где она, — обманчиво спокойно сказала пожилая дама. — У лекаря. Бедняжку обнаружили в городе, стоящей на перекрестке с неподвижным и бессмысленным взглядом. Привести девочку в сознание никто так и не смог… А вот это было зарыто под перекрестком.
Лукреция показала веретено, и глаза Буреслава заметались, запрыгали, не зная, куда скрыться от пристального внимания двух взрослых, — тут уж даже самые примечательные на свете брови не могли спасти своего хозяина.
— Если ты знаешь что-то, что поможет ей… — Вольга был сама мягкость.
Мальчишка зажмурился, словно готовясь получить оплеуху, опустил руку в карман штанов и извлек оттуда серый тяжелый кругляш с дыркой посередине и оттиснутыми по краю символами.
— Что это? — неподдельно удивилась аристократка.
— Пряслице, — ответил Вольга, будто иностранке станет понятнее, и забрал предмет у Буреслава. Недоумение на лице Лукреции заставило его объяснить: — Оно для утяжеления веретена и крепления пряжи.
— Ясно, — кивнула баронесса, никогда прежде не державшая в руках веретена и уж тем более не ведавшая о премудростях прядения. — Что на нем написано?
— «Не ходи дальше сего дня», — прочитал Вольга и требовательно посмотрел на воспитанника: — Рассказывай.
Подросток переступил с ноги на ногу, неловко выворачивая непропорционально длинные ступни, и вдруг заговорил скороговоркой, будто боялся, что потеряет решимость, если остановится.
— Я не хотел, чтоб так вышло. Думал, задание выполню и отсюда уйду. Я ее все время за шубу держал, а она возьми да вывернись. Дура… без пряслица же не вернуться…
— Подожди-подожди, — перебил его Вольга. — Давай по порядку. Ты повел Лану на перекресток, где зарыто веретено. Зачем?
— Там можно посмотреть на свое прошлое. На воспоминания. — Буреслав глядел исподлобья, понимая, что это только первый вопрос, за которым последуют другие, еще менее приятные. — Только в руках надо пряслице держать, чтоб вовремя оттуда выйти, иначе потом уже не воспоминания, а мечты начинаются. Бросишь на землю — и снова на дороге окажешься. Только вовремя надо.
— Вовремя — это… — догадалась баронесса.
— Не ходи дальше сего дня, — заключил Вольга, перекатывая в руке круглую часть артефакта.
— Я хотел только посмотреть и уйти. А Лана от меня сбежала. Я не знал, как ее вернуть. Будил, будил… Пришлось оставить на дороге… — Мальчишка шмыгнул носом и глянул на воспитателя. — Если бы вы ее не нашли, я бы подсказал.
Старший волшебник нахмурился и задал вопрос, ради которого они с баронессой и устроили этот спектакль:
— Откуда ты знал, что под перекрестком зарыто веретено, и как у тебя оказалось пряслице?
Несмотря на морозный день, Буреслав покрылся испариной, но ответил честно:
— Я его там и зарыл.
— А откуда взял?
Последовало испуганное молчание.
— Из хранилища? — грозно спросил Вольга.
Мальчишка кивнул.
— Зачем?
На этот раз молчание было еще более продолжительным.
— Волшебником стать хочет, — неожиданно пришла на выручку Лукреция. — Он же всем и каждому об этом говорит, а вы не слышите.
— Так что ж ему мешает?! — не на шутку разъярился воспитатель.
— А кто ему помогает? — резонно спросила баронесса. — Вас убрать, так, может, кто получше в воспитатели найдется?
Вольга оскорбленно засопел, переводя взгляд с аристократки на Буреслава, но гнев сдержал, даже ухмыльнулся, пусть и совсем невесело.
— Как через барьер-то артефакты пронес, умелец?
Мальчишка неожиданно с вызовом вскинул голову:
— Переместил!
— Сам переместил? В одиночку?
— Сам!
— Ну так, может, мне действительно пора уже тебя отпустить отсюда на все четыре стороны?
— Вот и отпусти!
— Хорошо. — Вольга задумчиво почесал подбородок. — Покажешь — отпущу.
Он схватил воспитанника за локоть и потащил по дорожке к границе своих владений. Баронесса пошла следом, неся веретено, которое сейчас сослужит им еще одну службу.
Но когда Буреслав, сжимавший в руке злополучный артефакт, увяз в барьере в третий раз, терпение Лукреции было исчерпано.
— По-моему, трех попыток более чем достаточно, — сказала она.
Старший волшебник снова высвободил ученика и снова спросил:
— Так кто тебе помогал?
— Никто, — упорствовал Буреслав. — У меня получалось! Я могу еще раз попробовать.
— Хватит! Пойдемте в дом, — решила баронесса. — Вольга, проводите молодого человека в его комнату, а я к вам скоро присоединюсь.
Баронесса открыла дверь, пропуская волшебницу вперед. Та вошла смело, ничего не подозревая, но, заметив в комнате понурившегося Буреслава, уперла руки в боки и строго спросила:
