Из отражения на меня смотрела не девочка… но и не старушка — молодая женщина с внимательным и пытливым взглядом, высокими скулами и небольшой тенью на впалых щеках.
Тишину прорезали громкие звуки одиночных аплодисментов — Вольга мерно ударял в ладоши, одобрительно глядя на Весеня.
— Разоблачение будет неполным, если ты не расскажешь, кто стоит перед нами, — подбодрил воспитатель, закончив аплодировать.
Весень все еще был ошарашен собственным успехом, но произнес громко и четко:
— Она волшебница, владеющая даром иллюзии, как Лель.
Я фыркнула: кажется, кому-то не видать свободы! Не знаю, каким образом целитель умудрился сымитировать мой внешний вид сорокалетней давности, но это было явно не то, что от него требовалось.
— Не совсем, — поспешил исправить Вольга. — Волшебница — да. Но ее волшебство немного отличается от волшебства иллюзий.
— Так что же, она притворялась и Ланой, и баронессой? — раздраженно спросила Надира. — Но мы же видели их вместе!
— Я тоже умею притворяться, — лукаво развел руками воспитатель.
— Ты нас обманул! — в который уже раз заверещал Буреслав.
— И обманывает до сих пор, — решила вмешаться я. — Вольга, мы же договорились, что расскажем ребятам всю правду до моего отъезда! Что это еще за фокусы? Вы наняли меня, Лукрецию Зоненштадтскую, чтобы разобраться с исчезновением артефактов из хранилища. Научили превращаться в девочку, потому что так было удобнее вести расследование. Откуда эта история про волшебницу?
Хозяин дома выслушал меня довольно терпеливо, затем задал всего один вопрос:
— А как ты превращалась в девочку?
— Вы пошептали какие-то волшебные слова, поставив меня перед зеркалом.
— А потом как?
— С помощью вот этого. — Я продемонстрировала всем свое карманное зеркальце.
— Разве оно волшебное?
— Нет, — немного растерянно протянула я. — Но вы же сказали, что я смогу превращаться когда угодно… Для этого подойдет любое зеркало…
— Я помог тебе с превращением только в первый раз, подходящего артефакта у тебя не было. Неужели у такой умной женщины ни разу не возник вопрос, каким образом ты меняла свой облик все это время? — саркастически спросил Вольга.
Усилием воли я вернула себе самообладание. Ну что ж, если он хочет, чтобы его слушали, я послушаю.
— И вы мне собираетесь об этом рассказать?
— Непременно. Но твоя история началась не здесь и не сейчас, и даже не на том балу, на котором состоялось наше знакомство. Эта куница, почему она так привязана именно к тебе? Странно, что никому до сих пор в голову не пришло это выяснить. — Волшебник кивнул на Феню, почему-то испуганно жмущегося к моим ногам. Зверек оскалил зубки.
— Я спасла его из рук Ждана.
— Что значит «спасла»? — возмутился вихрастый, еще не принявший такого резкого перевоплощения своей любимой баронессушки.
На него зашикали.
— Хорошо. Кого еще признает этот зверь?
— Меня, — ответил Лель.
— Может быть, ты тоже спасал его из чьих-то лап?
Ждан обиженно засопел.
— Нет, — произнес княжич. — Я ему просто нравлюсь.
— А почему? Что общего у тебя с баронессой Зоненштадтской?
— Решили тоже поиграть в детектива? — усмехнулась я, но мой наниматель проигнорировал реплику.
— Знатное происхождение? — смущенно спросил Лель.
— Но ко мне же он не бежит, — вклинился Буреслав.
— Верно, знатность тут совершенно ни при чем, — поднял палец вверх Вольга, — а вот происхождение — очень даже. Ждан, напомни-ка всем, отпечаток чьей личности ты перенес на эту куницу?
— Фенрира Справедливого.
— Фенрира Справедливого, — как эхо многозначительно произнес хозяин дома. — По записям, которые ведутся в совете, у Фенрира было три дочери. Младшую звали Ядвига… Да, все верно, Лель, это имя твоей прабабки. Старшую звали Ирма, ну а среднюю — Рогнеда.
При звуке этого имени меня словно окатили холодной водой, но Вольга и не думал останавливаться.
— Фенрир поселил часть своей души в собственном портрете, чтобы присматривать за потомками. Картина досталась старшей дочери, правда, род ее вскоре прервался — так артефакт оказался у нас в хранилище. Потомки Ядвиги сидят на княжеском престоле. А вот следы Рогнеды затерялись. И тебе, Лукреция, наверное, более чем кому-либо другому известно почему. Не напомнишь, как звали твою бабушку-северянку?
Я ошарашенно посмотрела на Феню у своих ног, потом на Леля.
— О твоем существовании совету сообщил один из волшебников, побывавших за границей. Меня отправили проверить, действительно ли у иностранной баронессы есть волшебные способности, и если это так, то, хоть и запоздало, привезти ее сюда. Я не хотел сразу огорошивать тебя новостью. Ты искренне считала себя пожилой женщиной. И к мысли, что это совсем не так, тебя надо было подводить постепенно. К счастью или к несчастью, — Вольга быстро глянул на Белонику, — предлог, чтобы пригласить матерую интриганку в этот дом, у меня был.
— Погодите, — сказала я чуть более взволнованно, чем собиралась, — сколько, по-вашему, мне лет?
— Что-то около семидесяти, — невозмутимо ответил северянин, — но для волшебницы это не возраст. Весень только что вернул тебе тот облик, который соответствует истинному состоянию твоего тела.
— Что значит «вернул»? — все больше нервничала я.
— А ты еще не догадалась? Твое основное волшебство — это волшебство перевоплощения. Но из-за неосведомленности и специфической профессии оно трансформировалось в то, что я бы назвал волшебством обмана. Скажи, тебя хоть раз в жизни изобличали во лжи или раскрывали, если ты притворялась кем-то другим?
— Нет! — Я испуганно покачала головой.
— Могу поспорить, что ты можешь пройти неузнанной и незамеченной куда угодно, хоть по безлюдному коридору, хоть по залам, полным народа, — все это и есть волшебство обмана. Но… — Вольга сделал одну из самых страшных пауз в моей жизни. — Но самое искусное волшебство ты по незнанию применяла, обманывая саму себя, приказывая своему собственному телу стареть, а возможно, даже и умирать вопреки его настоящей сущности.
ЭПИЛОГ
Я еще разок пробежала глазами написанное письмо и, удовлетворенная своей работой, поставила внизу заковыристую подпись баронессы Зоненштадтской. Но чтобы запечатать послание, выдавшихся минут передышки уже не хватило. Сначала хлопнула входная дверь, а затем на пороге столовой появилась Нина, мокрая с головы до ног. С волос и платья все еще стекали струйки воды и разбегались по деревянному полу, забираясь в стыки между досок.
— Что случилось? — как ужаленная подскочила я, с ужасом глядя на девочку. — Ты упала в реку?
