Дима поочередно взглянул на девушек и, горько усмехнувшись, крутанулся на стуле к танцующей толпе.
– За добрую, искреннюю, понимающую и верную девушку. Ви-Ви, – громко позвал он подругу и, когда та обратила внимание, крикнул: – Ты лучшая!
Вика в танце послала ему воздушный поцелуй. Дима залпом выпил содержимое бокала. Эллен от двусмысленного тоста немного растеряла уверенность в правильности того, что творит. Чтобы скрыть волнение, она сделала несколько глотков коктейля.
– Ну и гадость, – скривилась она, почувствовав горький вкус спиртного.
Денис с Максимом рассмеялись. Дима безразлично вертел в руках пустой бокал.
«Поздно отступать, поздно!» – решила она. Вдох. Выдох. Улыбка.
– Ну, кто со мной веселиться? – Эллен развернулась, прочесав коленом по ноге Димы. Он не отреагировал. Денис учтиво подал ей руку, помог спрыгнуть со стула.
– Может быть вы, джентльмен в черном? – игриво спросила Эллен и взяла Дениса за галстук. – Все равно не отвертишься, идем.
Она потянула парня за собой.
– Эй, эй, леди в синем, – Денис с улыбкой вырвал галстук, – я же так могу и наплевать на свою совесть.
Рассмеявшись, Эллен пригрозила другу пальцем. Вика с визгом удовольствия приняла пару танцоров на свою королевскую площадку.
***
Звуки музыки проникали в самую душу, подчиняли тело Эллен, управляли им. Она чувствовала свободу и раскованность. И ей нравилось это состояние. Эллен с головой утонула в чувственной мелодии, плавно отдаваясь ее зову. Не было никаких сковывающих цепей, только легкость, блаженство, растекающееся по телу и… руки Дениса, нагло упавшие на талию.
– Я предупреждал, – прошептал он и без стеснения обнял ее сзади.
Его дыхание обожгло щеку, и Эллен растерялась окончательно. Одна ее часть понимала, что все заходит слишком далеко, другая – та, что мгновенно потеряла голову – не хотела останавливаться.
Теперь танцем Эллен управлял Денис, и она повиновалась каждому его движению.
«Что ты делаешь?» – скользнула вялая, почти неслышная мысль и тут же испарилась. Все перепуталось в чувственном танце. Эмоции затуманили рассудок. Нахлынувшие ощущения были настолько сильны, что протестовать не осталось возможности. Денис осторожно, еле касаясь, провел кончиками пальцев по оголенному плечу и вниз по руке. Эллен прикрыла глаза от удовольствия.
Распахнув веки, она обомлела.
Рядом танцевали Дима и Нелли. Парень прожигал Эллен серьезным взглядом, а его руки медленно скользили вниз по спине девушки. Когда Дима коснулся ее ягодиц, на его лице появилась усмешка. Нелли обхватила его за шею, извиваясь в дразнящем танце.
В Эллен вспыхнул огонь, энергия взбесилась, потребовала выйти наружу, но она сдержала ее. Это другая война.
Подарив Диме коварную ухмылку, она повернула голову к Денису, чтобы сказать взглядом: «Можешь наплевать на свою совесть». В угольных глазах горело безудержное желание, там же таилось и сомнение. Денис опустил взгляд на ее губы и несмело склонился ближе. Тяжелые выдохи обоих сплелись в единое целое.
Эллен испугалась возможного поцелуя.
«Это не те губы…», – подумала она, но было поздно. Денис поцеловал ее.
В следующую секунду Эллен выдернуло из объятий.
Дима до боли впился в руку. В его глазах пылал гнев. Он пихнул Эллен в сторону и с яростью шагнул к Денису, но она успела втиснуться между парнями.
– Нет! Он не виноват! – выпалила она, упершись ладонями в Димину грудь.
Рядом молниеносно выросли Алекс и Максим.
Разозленный ревнивец перевел угрожающий взгляд с Дениса на Эллен, а затем повернул голову к встревоженному Алексу.
– Не переживай, я ее и пальцем не трону.
Дима с отвращением смахнул руки Эллен с груди и зашагал в сторону двери, но вдруг замер. Оглянулся. От его пронзительного взгляда Эллен покрылась мурашками.
Дима резво вернулся к замершей толпе.
– Передумал, – усмехнулся он в лицо Алексу, неожиданно схватил Эллен за руку и потащил к выходу.
Она еле успевала переставлять ноги, путалась в складках юбки. Обернувшись, Эллен поняла, что помощи ждать неоткуда – Вика и Денис удерживали ее брата, хоть тот и рвался вперед.
***
Как только дверь с грохотом закрылась, Дима отпустил Эллен. Она прижалась к стене. Парень не прикасался к ней, но был головокружительно близко. Она дрожала и не понимала: то ли от испуга, то ли от долгожданного внимания.
– Какого черта ты это сделала? – процедил он сквозь зубы.
– Ты сказал, делай, что хочешь.
– Что? И ты хочешь вести себя, как шлюха? – мерзко засмеялся Дима.
Эллен вспыхнула в секунду.
Она занесла руку, чтобы влепить обидчику пощечину, но тот быстро среагировал: поймал ее за запястье. Вторая рука взлетела вверх, но тоже была поймана. Дима впечатал в стену обе руки и, сведя их над головой, заковал вместе. Его взгляд сверлил Эллен насквозь, кричал об уязвлённом достоинстве, дикой ревности и безумном гневе, но за всеми этими эмоциями не смогла спрятаться страсть, что кипела в нем. Дима боролся с желанием поцеловать пленницу.
Эллен замерла в ожидании, еле дыша.
Обида Димы одержала верх, и он встрепенулся. Во взгляде мелькнула злость. Дима запустил руку в разрез платья и грубо схватился за бедро.
– Вообще охамел?! – Эллен изо всех сил дернулась из пленных оков. Дима отпустил ее. Она оттолкнула наглеца и попятилась, поправляя платье.
Синие глаза хищно заблестели. Эллен кинула взгляд на дверь в зал, но поняла, что туда она мимо Димы не проскочит.
Он сделал шаг вперед – Эллен отшатнулась.
– Не подходи ко мне.
– Что, не понравилось? Дэну можно, а мне – нет? – рявкнул Дима.
От возмущения Эллен не сразу нашла, что ответить. Синеглазый дьявол, подступающий ближе и ближе, лишал ее способности думать.
– Он… он не забирался мне под юбку!
– Какая жалость, да? – съязвил Дима.
Эллен не нашла подходящие слова, чтобы выразить возмущение. Она фыркнула, развернулась и, схватив подол платья, зашагала к лестнице. Прочь от синеглазого обольстителя, предателя, наглеца и полного засранца в одном лице.
Эллен вскрикнула, когда Дима поймал ее. Он положил ее на плечо и понес вниз.
– Отпусти! – она стукнула похитителя по спине, но тот не дрогнул. – Саша! Саша! – заверещала Эллен.
Брат ее не услышал, зато услышал другой родственник.
– Что ты делаешь?! – донесся снизу голос Георгия Марковича.
– Не волнуйтесь, босс, – задорно ответил Дима, – мы просто миримся. Я ее не обижу.
