— Он этого не говорил. — У Санто замерло сердце. — Он казался скованным с самого начала. Я сомневаюсь, что вообще договорился бы с ним вчера вечером. Ему надо время, чтобы подумать.
На другом конце телефонной линии стояла тишина. Санто знал, что будет дальше.
— Ничего не говори, — тихо произнес он. — Я все исправлю, Лаззеро. Не лезь в это дело.
Лаззеро отпил кофе и резко заявил, что ждет от него новостей. Кратко отчитавшись о мексиканских переговорах, которые должны были закончиться в выходные, Лаззеро повесил трубку и ушел на очередное совещание.
Бросив телефон на стол, Санто подошел к окну, наблюдая, как встает солнце. Он уладит дела с Гервасио. В конце концов, этот испанец — проницательный бизнесмен. Но чем дольше Санто стоял у окна, тем сильнее ощущал приближающуюся катастрофу.
Ему надо все быстро восстановить. Предотвратить удар до того, как урон станет непоправимым.
Глава 10
Джованна проснулась на широкой кровати с балдахином и увидела солнечный свет, падающий на шелковые простыни. Восторг от нового зрелищного нью-йоркского летнего утра почти сразу же испарился, когда последствия ночи накрыли ее, словно темное, зловещее облако. Ее отец пришел в ресторан и уничтожил все на своем пути. Он объявил, что его дочь для него умерла. Санто обнимал ее, пока она не перестала плакать и не уснула.
Отец отрекся от нее, а это означает, что он запретит матери видеться с ней. Кроме того, ее отец может нанести непоправимый ущерб деловым отношениям Санто и Гервасио Дельгадо.
Переполняясь страхом, она надела футболку и шорты и спустилась вниз. В воздухе витал аромат свежего кофе. Лео, который по выходным вставал вместе с отцом, играл в супермена в гостиной, а Санто ходил по террасе, разговаривая по мобильному телефону. Судя по его потрепанному виду, он почти не спал.
Крепко обняв сына, Джованна налила себе кофе и решила почитать утренние газеты. Они валялись на письменном столе Санто. Ее страх усилился, когда она пролистала их, просматривая заголовки. «Кастильоне дает показания». «Все ли он расскажет?» «Главарь криминального мира становится сенсацией». А самая уважаемая ежедневная газета Вашингтона выпустила статью под заголовком «Кастильоне устроил в городе грандиозное шоу».
Почти во всех газетах была фотография ее отца и его любовницы, Джулианны. Джованне стало тошно. Ее мать наверняка ужасно расстроилась.
Она принялась читать вашингтонскую газету. Ее отец действительно вернулся в страну для дачи показаний, как подтвердили его адвокаты. Но он не сказал о том, что поддержит «охоту на ведьм», устроенную генеральным прокурором, или сошлется на свое право защищать себя от самообвинения.
Очевидно, генеральный прокурор это предвидел. Согласно статье, эта дерзкая новая фигура у руля американской системы правосудия считает возможным преследовать в суде любого, кто не участвует «в полной и открытой мере» в расследовании. Что, по мнению журналиста, несомненно, направлено против Стефано Кастильоне. Отец Джованны оказался в безвыходном положении: он должен либо выдать своих сообщников в преступном мире, либо отправиться в тюрьму.
— Ты встала. — Босой Санто шагнул к ней, держа телефон в руке. Он был в джинсах и футболке. С взъерошенными волосами и сверкающими карими глазами, он казался таким великолепным и соблазнительным, что Джованне захотелось броситься в его объятия. Он быстро поцеловал ее в макушку и тихо произнес: — Не читай это. Это обычные сплетни.
Она прислонилась к его столу.
— Он рискует.
— И хорошо об этом знает, — спокойно сказал Санто. — Но не бери это в голову, Джованна. Ты больше не Кастильоне. Пусть твой отец сам занимается своими делами.
— Я беспокоюсь не за него, а за мать, — тихо ответила она.
— Она в кругу семьи. С ней все будет в порядке.
Джованна знала, что это правда, но хотела сама в этом убедиться.
Санто словно прочел ее мысли.
— Ты не поедешь в Лас-Вегас. Мы договорились об этом. Твоя мать решила, что так лучше. Ситуация взрывоопасная.
Из-за Ломбарди. Она обняла себя руками, ненавидя свою беспомощность.
— Ты договорился с Гервасио?
— Нет, — мрачно произнес он. — Он летит в Мадрид. Я позвоню ему позже.
Она кивнула, понимая, что ее отец нанес непоправимый ущерб деловой репутации Санто.
— Прости.
— Это не твоя вина. — Он отмахнулся от ее слов. — Сходи с Лео на прогулку. Думай о том, как ты живешь сейчас. Твоя прежняя жизнь закончилась.
Она наклонила голову, стараясь отыскать следы сочувствия на его лице, но Санто выглядел крайне озабоченным.
Она не хотела думать, что Санто смущен и отдалился от нее оттого, что утешал и нежно обнимал ее прошлой ночью. Оставалось только надеяться, что он заключит сделку с Гервасио.
Джованна приложила все усилия, чтобы сделать именно то, о чем ей говорил Санто, и забыла свое прошлое на несколько недель. Она не следила за сенсационным освещением в СМИ предстоящих показаний своего отца в Вашингтоне. Она решила работать с Ниной и твердо стоять на ногах.
Она думала, что Нина откажется сотрудничать с ней после того, как разразится худший из скандалов. Но мировой магнат в сфере недвижимости застала ее врасплох: Нина просто выгнула бровь, когда Джованна заговорила на эту тему за обедом.
— Дорогая, если бы ты видела столько скандалов, сколько их видела я, ты бы знала, что все скоро закончится, — настаивала Нина. — Принимайся за работу. И ходи с высоко поднятой головой. Если бы все в этом городе определялось прошлым, никто бы из нас не выжил. Тебя определяет только то, что делаешь ты.
Воодушевленная решительной поддержкой Нины и ее мудрым советом, а также советами Далилы, Джованна с головой ушла в работу, переполняясь творческим волнением. Это стало для нее желанным отвлечением, потому что ее муж подолгу отсутствовал из-за запуска «Элевейт».
Он вовремя приходил домой, чтобы поужинать в соответствии с установленным ими порядком, а потом работал в кабинете до раннего утра, после чего ложился спать и не будил Джованну. Она убеждала себя, будто он завален работой, но не могла избавиться от ощущения, что что-то не так. Отношения между ними изменились после ужина с Гервасио. Та хрупкая связь, что возникла между ними, разрывалась. Не помогало и полное отсутствие физической близости — тех отношений, которые всегда придавали Джованне уверенность в завтрашнем дне.
Она нервничала. Обижалась. Строила догадки. Потому что поначалу в ее браке с Франко тоже все было хорошо. Сначала он хотел ее, а потом, поняв, что она его не любит, охладел к ней.
Вероятно, она слишком остро реагирует. Джованна размышляла об этом в один из солнечных дней, идя из отеля домой. Она решила не думать о плохом и приготовить Санто ужин накануне его отъезда в Мюнхен.
