— Ну, растолкуй мне, зачем приволок ее сюда?
Анарад выдохнул, тоже отстраняясь от стола, посмотрев замутненным от духоты взглядом, устало.
— Это ученица Воймирко, — ответил коротко княжич.
Дияр даже крякнул, едва брагой не поперхнувшись.
Найтар нахмурился, легла на лоб темная складка.
— И что же она, сам-то жрец где?
— Не нашли мы его, — подхватил Вротислав, положив на стол локти, взглянув на князя так же хмуро. — Он ушел, поймали только его девку, она отказалась говорить о нем что-либо.
— И вы ее значит решили сюда привезти, — понял все Найтар. Разлилась по хоромине тишина, князь, не дождавшись дальнейших разъяснений, поднялся с кресла, отошел от стола, сделал пару шагов, заложив руки за спину — раздумывал над чем-то. — Понятно, что нам она ничего не скажет, — вдруг повернулся он, оглядывая тяжелым взглядом мужчин. — Ну-ка позовите ее сюда, хочу сам поговорить с ней да посмотреть.
Анарад вытянулся, пальцы в замок сцепил, глянув бегло на брата.
— Она тут, в тереме.
Найтар всем корпусом развернулся, брови густые хмуря. А ведь Анарад даже не успел спросить отрока, как там пленница, хотя и челядинку ей послал для помощи. Он поднялся в одно время с Вротиславом, застыл, глянув на того, видя, как и тот застопорился вдруг, сжал челюсти, рухнув обратно на скамью, одергивая себя — чего вдруг вызвался. Найтар, пронаблюдав за удаляющем сыном, вернулся на свое место.
— Ладно, вы тут разбирайтесь, — поднялся Дияр, шапку со стола подбирая в кулаке смяв, — а я пойду.
Князь кивнул только, даже взгляда на него не подняв.
— А что же деревенские, отпусти ее? — спросил князь, едва сотник за дверь вышел. — Не натворили вы там ничего?
— Отпустили, — отозвался Анарад, — она пришлая, пять зим живет в этой деревне.
За спиной раздались шаги, Анарад снова одернулся себя от того, чтобы не повернуться, и без того в груди тесно стало от ощущения ее присутствия и взгляда, который полоснул его спину — он чуял кожей.
Найтар, что сидел до этого, качнулся вдруг и тут же замер, словно его что-то толкнуло, а потом это же задержало на месте. Князь сжал кулаки, так, что вены синие надулись. Анарад глянул в его лицо, наблюдая, как оно бледнеть начало, становясь полотняным, глаза застыли и влажно заблестели. Не понимая ничего, княжич все же обернулся да лучше бы и не делал этого: увидел стоящую, будто в пол вросшую девушку. И вроде так же Агна выглядела, как и вчера: так же сплетены волосы в косу, которую до колкой одури хотелось разбить, продрать пряди блестящие пальцами, до боли потянуть и в губи впиться, но, как назло, белый лоб еще и перетянут тесьмой, кольца тонкие, что украшали его, свисали по вискам и чуть сверкали в скудном свете, оттеняя в глазах — невыносимо синих — прежнюю неумолимую борьбу. И не мог Анарад не заметить, как платье на ней простое, цвета зелени весенней, грудь небольшую облегало да тонкую талию — пальцами обхватить, подвязанную ремешком тканным. Жар в груди всплеснул нещадно, а потом ухнул куда-то вниз, отяжеляя всего, заставляя задохнуться разом.
To, как держала она себя — прямо и горделиво — заставило сцепить зубы да собрать по кусочкам все терпение, и в то же время стиснуть ее хотелось в руках — такой хрупкой, как веточка вербы, она казалась в окружении Вротислава. Анарад перевел дыхание, оторвал от нее взгляд. Точно, одурманен чем-то.
— Здравия, князь, правитель Роудука.
Прозвучал ее на удивление спокойный голос — не дрогнул даже. И головы не приклонила — не смутило ее, что владыка перед ней стоял. Впрочем, с чего должна? Этой гордячки несносной все нипочем.
Найтар пошевелился, разжимая кулаки, растерянно прочертив взглядом воздух перед собой, поднялся неспешно, плечи расправил. Анарад, не понимая ничего, смотрел уже на князя, будто заторможенного отчего-то.
— И тебе здравия, — ответил князь чуть сдержанно, оглядывая чужачку с головы до ног, потом повернулся, быстро глянув на оставшегося сидеть за столом Анарада.
— Ты и есть ученица Воймирко? — спросил князь, вновь к ней обращаясь.
Тишина повисла, пеленая собой, словно плотным одеялом, слышно только, как шумели за окнами разгулявшиеся мужчины. Агна не ответила, тем вынудила Анарада задышать глубже, но Найтар ее немому упрямству вовсе не оскорбился, спросил даже с благосклонностью:
— Как тебя зовут?
— Агна.
— Агна… — вторил ей князь, взглядом в нее впиваясь. — Анарад! — окликнул вдруг князь, — а почто ты спиной перед княжной сидишь? Негоже.
Анарад повернулся. Агна, что смотрела на правителя, уронила невольно взор на княжича. Всплеснул в глазах ее испуг, но она тут же усмирила его, выше подбородок подняла, втягивая в себя воздух, возвращая взгляд на князя.
Верно, шутит дядька — недаром браги перебрал, но нет — тот был серьезен и напряжен изрядно — ходили желваки на скулах. Вротислав отступил да к столу прошел, ухмыляясь — а чего еще делать?
— Какая княжна? — поднялся Анарад, разворачиваясь уже совсем.
— А ты что же, не знал, кого вез? — послышался в голосе дядьки и строгость и веселье одновременно. — Я ведь не ошибся Агна — дочь Карутая Вятояровича?
Ресницы девушки дрогнули.
— Нет князь, не ошибся.
Анарад вонзил в нее взгляд цепкий, скользнув им от глаз до губ, груди, вздымающейся в глубоком неровном вдохе, и назад возвращаясь к глазам. Сам не знал, чего хотел найти в ней, чуял только, как ее пугает его вид, пугает то, как ширятся зрачки мужчины, как дрожат крылья носа, как залегла тень между бровей, а челюсти сжались плотно, так, что кадык заходил напряженно под кожей.
Найтар, приблизился к Агне, смотря на нее сверху.
— Похожа ты сильно на мать свою… Велицу…
— Так как же ты в Ледницах этих оказалась?
Анарад все блуждал по ней взглядом, наверное, не веря в то, что услышал. Агна упрямо молчала, странно — не кинулась жаловаться и слез не распустила, что насильно увезли да заперли в хоромине, хотя уж к тому привыкнуть надо — ничем ее не проймешь.
— Как оказалась, это уж не могу сказать, — ответила, и Анарад заметил, как дрогнули ее губы — все же волновалась сильно.
— Так, — отозвался Найтар, — ну что ж, не стану, значит, тебя ни о чем спрашивать, ступай к себе. А нам, — князь зыркнул на Анарада, — переговорить бы надо, видно, недоразумение какое-то вышло. Мы во всем разберемся, ступай.
Агна губы раскрыла — видно, сказать что-то хотела, да, глянув на Анарада, передумала. Он осмотрел на ее вновь и, признал, каким дураком был, не видя, того, как ведет себя гордо, как отвечает смело и смотрит прямо, да, видно, гнев от того, что молчала она, не выдавая жреца, ослепил и оглушил. Но теперь еще больше путаница в голове закрутилась: если княжна — как вышло, что в руках этого мужчины оказалась?
