Зашипело пламя зло и голодно, Агна выронила нож, взяла гривну в руки. Холод металла обжег пальцы, полилась через них тугая упругая сила, протекая по ладоням и запястьям, поднимаясь к локтям и плечам, опускаясь по спине, отяжеляя все тело. Агна покачнулась, теряя границы яви, и попросила мудрого Бога показать, кому принадлежит эта вещь, и жив ли он, если — да, то где искать его.
Она стояла с закрытыми глазами, но видела все: горевший костер, стоящего за ним Анарада, чур его за спиной — деревянные глаза неподвижны, но образ их таит глубины того, что запретно для человека, а дальше капище и лес. Агна видела его широкие просторы с высоты птичьего полета, видела верхушки деревьев и синие жилы рек, оплетающие землю, она видела не глазами, а кожей, и все же в этом видение было что-то неуловимо другое.
Миг застыл, растягиваясь в вечность, и время перестало существовать. Ее обнаружили быстро, едва она коснулась той Живы, что существовала здесь — потянулись с чащобы невидимые нити, стекаясь к костру, будто ручейки, будто горячая кровь по венам. Все забилось, задышало, пришло в движение, оживая. Не зная другую сторону яви, Агна, наверное, испугалась бы такого бурного потока невидимой иной жизни, которая существует и прикасается к обыденной, держа и напитывая ее целительными токами, не позволяя разрушиться, стать хаотичной. Агна уже не ощущала своего тела, оно растворилось, соприкасаясь с духом леса, сплетаясь и соединяясь с ним, как корни деревьев, как подземная вода, забыв кто она, но помня, зачем пришла.
В какой-то миг качнулась внутри волна тепла, растекшись вокруг. Украшение, которое когда-то принадлежало Воруте, нагрелось, и Агна мгновенно поймала живые токи, исходившие от него. Они расходились по сторонам, сплетаясь в воздухе, ткали кружево вокруг Анарада, и та сила, что тянулась из гривны, стала той, что хранил этот лес и, одновременно, вмещался в мужчине напротив нее. Он, верно, не осознавая того, вбирал их жадно, как сухая земля воду, и сила в нем росла, мощными толчками расходившаяся по сторонам, так, что Агна чувствовала тугие удары, сокрушающие ее.
Агна почувствовала, что тонет в глубоком озере, полнившемся обломками корней и прошлогодней листвой, задыхаясь, и не помнила, в какой миг упала на землю, бессильно рухнув на колени. Сильные руки успели ее подхватить, не позволив свалиться прямо в костер. Влажная от воды ладонь успокаивающе погладила щеки, шею, оставляя прохладный след, приводя в чувство, а потом исчезла, послышался треск ткани. Анарад взял ее запястье, перемотал лоскутом тканины ее пораненную ладонь. Она пошевелись, обнаружив себя на его коленях, приподнялась, хоть это далось с трудом. Увидела хмурое лицо княжича, взгляд его тягучей смолой стек по ее лицу к губам, поднялся обратно и неподвижно застыл. Ему не нравилось это все
— Агна ощущала это кожей, но он молчал, терпеливо выжидая, когда ей станет лучше.
— Пить?
Агна кивнула, невольно облизав пересохшие губы, села, смахивая с высохшего лица волосы, прищурившись на дневной свет, что стал таким осязаемым, почти жестким после нави, и холодно вдруг сделалось, даже пламя не грело. Анарад откупорил бурдюк, протянул Агне. Она пила медленно, делая большие глотки. Стало намного легче, понемногу выровнялось дыхание.
Агна выжидала, пока то, что она увидела и почувствовала, уложится в голове. Хотя тут многое нужно было обдумать, оно шло вразрез со здравомыслием. Анарад тоже молчал, убирая с лица пряди волос за ухо, его ровное дыхание успокаивало. И так остро возросла потребность в нем, что Агна готова была вечность вот так сидеть, обнявшись, ощущать, как горячо и туго бьется его сердце, вдыхать полной грудью запах такой упоительный и желанный.
— Ничего хорошего? — спросил все же он, нарушая неподвижную тишину.
Взгляд Агны упал на гривну, что лежала рядом на земле. Она подобрала ее, оглядела затуманенный дымом лес.
— Ворута жив, — ответила Агна, посмотрев на него бегло, сжав в пальцах обруч. Анарад напрягся заметно, смотря на княжну пристально, осмысливая сказанное. — И он, — сглотнула Агна, — здесь.
— Здесь? — сорвался с губ вопрос, кадык дернулся напряженно и туго.
Агна выдохнула и, сделав усилие над собой, поднялась, вырываясь из его рук, пошла к идолу, вглядываясь в прорези глаз, потемневших от времени, с глубокими трещинами. Все еще кружилась голова, и ее пошатывало, но постепенно к ней возвращалась сила.
— Вот почему я видела знакомую силу. Он соединился с ней, с ним, с Велесом.
— Кто?
Рывком поднялся ккяжич, подступая, глаза его потемнели так, что почти сливались с темной каймой радужки. Пылала в них та сила, которой Анарад здесь напитывался — вот, значит, кто говорил через него. Нити одна за другой начали сплетаться, показывая весь узор судьбы рода осхарцев.
— Князь Ворота. Ты его не увидишь, Анарад, — поторопилась объяснить Агна, поворачиваясь к нему. — Он стал частью этого места. Он является в другом обличии.
— Хочешь сказать, что все слышит?
— Да.
Тень растерянности легла на лицо княжича, он качнул головой, усмехаясь — кажется, не очень верил.
— Зачем ему это нужно было делать?
— Не знаю. Но… — Агна подступила к нему ближе, — ты, помню, говорил про Коган. Он имел связь с ним? — Анарад вернул на нее встревоженный и вместе с тем задумчивый взгляд. — Может… — вдруг родилась безумная мысль в голове, что Агна запнулась, передумывая говорить.
— Что? — посерьезнел разом.
— Может, он был какими-то клятвами с ними связан?
— Скорее, это связано с тем проклятьем, — Анарад выдохнул, и тяжесть бремени прошлого легла на его красивое лицо, делая черты будто немного старше и не менее красивое.
Агна, сама не понимая, что делает, протянула руку и взяла его — горячую и сухую, чуть сжала.
— Тебе нельзя здесь долго быть.
Анарад опустил на нее озадаченный взгляд, до этого смотря вдаль и как будто внутрь себя. Агна раскрыла губы и тут же сомкнула их. Как объяснить, что та сущность, что живет здесь, для неподготовленного тела не то чтобы опасна — вредна, тем более когда она так сходна с его природой, как родная кровь. Анарад не стал ничего спрашивать, видимо, того, что он услышал, было достаточно. Многое нужно было осмыслить — это Агне и самой было нужно.
Разбив кострище и собрав вещи, поблагодарив покровителя, отправились в обратный путь, уже спеша, хотя путь назад всегда казался короче. Не успело коло опустить за окоем, добрались до Акрана. Стоило показаться первым дорам, как на Агну сторицей навалилась усталость, такая, что едва ноги переставляла, да и, признаться, есть хотелось — много сил было потрачено сегодня, и их нужно восполнить сытной трапезой и сном.
Встречать их вышел Вротислав и Зар. Анарад нехотя выпустил ее руку — так бы и держал, да брат увлек его за собой, спеша поговорить о чем-то. Вид его был с одной стороны веселый — рад, что так скоро вернулись, а с другой — плавала в дымно-голубых глазах озадаченность. Агна это заметила да тут же забыла, понимая, как горят ступни от ходьбы, грезя сполоснуть хотя бы лицо. Гояна с девками подхватили ее прямо с порога, накормили сперва, а потом в баню пригласили, И Агна вышла из нее как заново родившейся, хотя все же спать хотелось сильно, и ночь опускалась уж на весь, веял прохладой глубокий вечер. Она расчесала влажные волосы, сознавая, как в голове пусто сделалось, но, может, оно и хорошо — нужно прийти в себя, а завтра она подумает обо всем хорошенько: что теперь дальше делать и как проклятие старое распутать.
