За дверью раздалась какая-то возня. Выругавшись крепко про себя, Анарад приподнялся, убирая перемотанную лоскутом кисть Агны, укрывая княжну, найдя рубаху и полотняные штаны, оделся быстро, когда шум стал еще громче, послышался приглушенный кашель. Агна выдохнула шумно, но не открыла глаз, продолжая размеренно дышать, скомкав под ногой одеяла, открываясь глазам Анарада — мука. Он отвернулся, поторопившись, пока Вротислав не перебил тут всех.
Дернув на себя дверь, выскользнул бесшумно, оставляя княжну одну.
— Обязательно сейчас нужен я? — хмуро посмотрел на брата.
— Так я не просто так. Она сюда пришла, — хмыкнул он.
— А ты разве не передал ей, что я сказал? — прошипел княжич, ощущая, как вскипает все внутри.
— Ты знаешь Домину — она не успокоиться и свое получит, — хмыкнул он.
Как она вообще узнала, куда мы отправились? Хотя служительнице подвластно многое — не ее ли это слова? Анарад, оторвав взгляд от блестящих в темноте глаз, глянул на запертую дверь.
— Пошли, — сказал, разворачиваясь, устремляясь в горницу по темному переходу.
И как только вышел в просторную, освещенную печным гнем горницу, княжич повернулся Вротиславу.
— Чего она хочет?
Вротислав развел руки
— Видеться с тобой.
— Где она?
— У мельницы. Если ты не придешь туда до утра, она придет сюда.
Анарад хмуро на него посмотрел — чего она добивается? Сняв с крюка кожух, Анарад направился к двери, вместе вышли на крыльцо.
Пахло сыростью, ночь была непроглядной, ни единого огонька на небе, и довольно прохладной. Поправив ворот, Анарад глянул в сторону реки, где стояла старая деревенская мельница — и что ей так неймется, что решила нагнать в пути, не дождалась, пока он вернется в Збрутич? В соседних избах ночевал Зар и остальные кмети.
— Оставайся здесь, — повернулся Анарад к младшему. — Утром мы возвращаемся в детинец.
— Не станем искать?
— Здесь уже нечего нам искать. До Воймирко нам не добраться, этому гаду служат неизвестно какие силы, прячут его след, — внутри даже стянуло все от мысли этой.
И все же не покидало ощущение, что держало его весь путь, что жрец где-то рядом, только ждет удобного случая украсть Агну.
— Смотри тут, — бросил Анарад, ступая по мягкой от влаги земли.
Он вышел за ворота, вглядываясь в туман, что скользил по холмистым лугам собираясь в глубоких лядинах. Он направился в сторону реки, обходя дворы чтобы не тревожить собак.
Мельница на зеркальной глади воды виднелась уродливой громадиной, будто выброшенная на берег огромная рыбина. По ночам здесь может расхаживать только самый отчаянный, зная, что мельница служит пристанищем для душ утопленников. Домина, конечно, таких мест не чуралась никогда. Едва Анарад приблизился, как потянуло с берега холодным ветром, речным камышом и дымом, скрипели старые уже превратившиеся в труху доски крыши покосившейся и подгнившей брошенной мельницы.
Анарад, не найдя поблизости вдовицу, зашел с задней стороны разрушающегося от времени строения — его такие места тоже никогда не пугали, от того толки о том, что на нем метка самого Велеса, о нем ходили с малолетства. Он нашел ее внутри, сидящую за столом в свете масляного светца. Домина поднялась, когда Анарад вошел в пустую холодную клеть с потемневшими от копоти балками потолка. Кутаясь в шкурку меховую, служительница приблизилась, а внутри Анарада не дрогнуло ничего. Его взгляд скользил по знакомым чертам молодого лица вдовицы, задерживаясь на тонком чуть заостренном носе, на чувственном изгибе губ, посмотрел в глаза цвета жухлой листвы, обрамленные темными ресницами, и будто попал в осень теплую и солнечную. Волосы ее спрятаны под полотном, скрепленным вокруг головы вышитым обережными узорами очельем. Она нисколько не изменилась, по-прежнему легка и стройна. Домина приподняла голову, блики от легких латунных височных подвесок черканули по лицу искрами меди и угасли где-то в глубине глаз, Анарад разглядел ее бледное лицо лучше. Она чуть улыбнулась, тоже рассматривая его без всяких слов, затаив, казалось, дыхание. И чем дольше тянулась эта тишина, тем быстрее связь, что жила пять лет, рассыпалась трухой мелкой. Трепетное ожидание, что застыло в ее взгляде, таять начало.
— Не обнимешь меня, значит, — проронила она как-то с горечью, и голос ее таким слабым показался, сдавленным, что Анарад невольно поежился.
Всегда такая сильная и независимая вдовица была подавлена, и от этого внутри все перекосилось. Перед женскими слезами решимость делалась уязвимой, и почему-то сейчас показалось, что в их появлении виноват он. Вот же напасть.
— Что могло случиться, что ты отправилась в такой дальний путь за мной?
— Ничего не случилось, если ты имеешь в виду Найтара и Роудук, — поджала губы. — Я просто хочу тебя видеть, — выдохнула она и вдруг качнулась вперед, положив узкие ладони ему на грудь.
Анарад втянул в себя холодный воздух, прошел вглубь, обойдя Домину. Мазнул взглядом голые стены — здесь, если что и оставалось ценное, то давно растащили сельчане. Только стол и скамьи, дырявые, поеденные мышью мешки.
— Ночевать здесь собираешься?
Анарад услышал за спиной короткий шелест выдоха, не стал поворачиваться к ней, продолжая исследовать взглядом темные углы: здесь имелась выложенная камнем печь, только дров не было.
— Переживаешь за меня?
Анарад сжал челюсти — к чему эти уловки?
— Ты достаточно умная, Домина, и должна понимать, что я никогда этого не делал раньше и сейчас не собираюсь.
Послышались шаги.
— А забыл разве, как ревниво относился к опеке князя? — ступала медленно по полу Домина, поравнялась с княжичем. — Но я все понимаю, ведь молодая жена…
— Анарад хмыкнул — служительница старается его задеть, только это никогда у нее не выходило, но все равно пытается. — И сейчас ты как будто чужой, и знать меня не хочешь, — с каким-то укором и нажимом произнесла она.
— Зачем ты искажаешься все?
— А что, разве ждал?
— Нет. Но ты, наверное, сама забыла наш последний разговор, мы еще тогда все выяснили, разве нет? — посмотрел на нее.
Тонкая изящная бровь ее надломилась в легком изумлении. Домина раскрыла губы, но тут же их сомкнула, густая тень залегла на дно ее янтарных глаз.
— Да, все так, — вдруг согласилась она, отводя взгляд и быстро вернув его обратно. — Только со временем понимаешь свои ошибки и те слова… и думаешь, что сказала бы иначе. Я скучаю, Анарад, очень. Мне не хватает тебя — я поняла это за долгие месяцы, что мы прожили вдали друг от друга. Ты разумный, ты не можешь вот так легко порвать нашу связь. Не делай этого, не нужно рубить все на корню, то, что еще может пригодиться, то, что может еще дать плоды. Это проще просто — сжечь связь. Вспомни те дни и ночи, что мы провели вместе. Не смотри так, Анарад, ты хотел со мной быть, ты всегда возвращался ко мне, а я всегда тебя принимала. Мы напитывали друг друга силами, мы делали больше, чем могли по отдельности…
