На что я надеялась, затевая эту игру? Правильно, что Тео соскочит, смутится, покрутит пальцем у виска. Но я не до конца всё продумала и как-то резко забыла, что ещё вчера почти стала жертвой изнасилования.
Улыбка на лице черноглазой морды превратилась в хищный оскал, а руки слишком быстро и ловко швырнули меня на кровать.
— Ты блефуешь, Аня, — горячее дыхание прошлось по моей шее, а незатейливое прикосновение губ к дрожащим под кожей венам выбило из груди сдавленный стон.
— Нет! — сглотнула и обняла парня одной рукой, а второй зарылась в его и без того лохматых волосах.
— Отважная мышка. Уверена? Назад пути не будет.
Не успела ответить, как почувствовала приятную прохладу. Тео провёл языком влажную дорожку от ключицы до самого уха, и его смешливое дыхание поставило крест на моих попытках победить. Вот и всё! Назад уже, действительно, нет пути. Как же хочется поцеловать его, чтобы не щекотал волосами. Заткнуть ему рот и не слышать пошлых комментариев и сводящего с ума голос. А мерзавец, бормочет что-то: моё имя, какие-то незнакомые слова. Погружает в транс. Ненавижу, хочу, с ума схожу!
Пропустила момент, когда его рука задрала мне платье и скользнула вверх по бедру, а сам Тео замер, ожидая мифического сопротивления. Не понимаю, почему делала это дальше: назло, или от сильного желания, но я убрала одну руку с его затылка и, нежно очерчивая пальцами контуры мышц, спустилась к животу и ухватилась за ремень. Теперь извращенец растерялся, но всего на мгновение, в следующее он поддел завязки на купленном сегодня утром белье и рванул вниз. Я даже помогла черноглазой морде оставить меня без трусов, приподняла задницу, всё ещё с вызовом оглядывая своего соседа по комнате и кровати. Мне не страшно! Я знаю, что делаю! Ни черта я не знаю…
Пальцы не слушались, и раздеть Тео у меня не вышло.
— Я помогу, — в этот раз никаких смешков в голосе, предельно серьёзен. Осторожно убрал мою руку, и я с ужасом услышал лёгкий перезвон пряжки и пуговиц.
Помог. Реально помог! Гад. Мыслю отрывочными вспышками, картинками и желаниями. Цепляюсь за Тео, как за единственный кусочек реальности, а парень по-хозяйски закидывает себе на бёдра мои совершенно не сопротивляющиеся ноги? Они точно мои? Мои бы уже отпихнули извращенца и унесли доверчивую Аню прочь из комнаты, академии и этого мира.
Поднялся на локтях, заглянул мне напоследок в глаза. Что вот так всё и будет? Из вредности ему дам, потому что проиграть не хочу? Или мозги у меня всё же врубятся? Врубайтесь, пожалуйста! Желательно сейчас. Потом уже будет поздно и не нужно.
— ТЕО! — из последних сил упёрлась обеими руками ему в грудь, чувствуя, как мой несостоявшийся любовник шумно выдохнул, а затем упал рядом на кровать.
— Я уж думал не остановишь, и Шорох скотина не торопится, под дверью сидит и лапки потирает, — судорожным движением мой похититель убрал со лба взмокшие волосы и нервно рассмеялся.
— Прекрати ржать, — стукнула его в плечо, заставляя улыбнуться ещё шире.
— Ты хоть понимаешь, что мы с тобой чуть назло друг другу не переспали? Вот бы весело нам обоим было после всего. Никогда не бери меня на понт, ясно?
— Ясно! — обиженно отвернулась, борясь с внезапным холодом и разочарованием. Проиграла. Но если задуматься, я бы в любом случае не смогла победить. Не остановила бы его, и Тео закончил бы вчерашнее. У меня изначально шансов не было.
— Иди сюда, — рука черноглазой морды обернулась вокруг моего живота и прижала спиной к его раскалённой груди. — Не дуйся.
— Я не дуюсь.
— Дуешься, я слышу, как ты пыхтишь, Аня.
— Я не… — а ведь реально по-детски насупилась и фыркаю через раз. Ой, всё!
— Выпусти.
— Я не держу, — Тео демонстративно прижал крепче.
У меня точно на спине ожоги появятся, как же жарко.
— Держишь.
— Всего минуту, Аня. Мне это нужно, — сказал слишком вымучено, да и не хочу я уходить, позволила ему зарыться у себя в волосах.
В итоге пролежали мы гораздо дольше минуты, а молчание стало угнетать и привносить куда больше неловкости, чем недавняя сцена. Не выдержала и повернулась к нему лицом, Тео даже не успел помешать, и я вновь увидела расходящиеся по телу чёрные узоры.
— Ты умираешь?
— Все мы умираем, Аня. Кто-то медленнее, кто-то чуть быстрее, — звучит, словно смирился и не собирается ничего делать. Совсем непохож на моего Тео, или тот придурковатый извращенец всего лишь глупое прикрытие?
— Конакион не помогает больше?
— Помогает, но болезнь постепенно адаптируется к любому лечению. Это лишь вопрос времени.
— А Шорох? Он не может заставить тебя исцелиться? — торгуюсь, мечтаю, чтобы нашёлся способ ему помочь.
Обвела бледнеющие под моими прикосновениями вены, воображая, что именно я спасу неизлечимо больного парня.
— Не может. Мы пытались.
— А другие? Как они борются с недугом?
— Никак. Я единственный, кто пережил смерть истинной пары, Аня. Я обманул свою природу, но ненадолго. Увы, мой друг ошибается, между нами не может быть импринтинга, я никогда тебя не полюблю, даже если сильно захочу. Это просто невозможно. Ты всего лишь странное задание, а я искалеченный перевёртыш.
Глава 8
Тео
Рассказал ей. Понятия не имею, откуда нашёл в себе силы говорить о своём проклятье, но приступ внезапно закончился. Меня перестало лихорадить, а чёрные узоры, успевшие добраться до рук, побледнели. Интересно, что будет, когда они полностью опутают тело. Умру или окончательно превращусь в отвратительное чудовище?
Аня смотрит на меня слишком непривычно, без гнева, и даже жалости во взгляде нет. Боги, как я благодарен ей за отсутствие этого паскудного чувства. Меня так часто жалели, что под конец решил сбежать подальше от людей. Повезло родиться странником, можно бывать там, где никто не знает о твоей трагедии, где для всех ты просто незнакомец без имени, лохматая чёрная псина или жмурящийся на солнце кот…
Вот только Аня заметила и псину, и кота, и даже незнакомцу доверилась. Странная, ужасно странная девушка, никогда не устану это повторять.
— Тео, я немного не поняла… У тебя умерла возлюбленная?
Её рука нервно сминает ворот платья, а грудь часто-часто вздымается от коротких вдохов. Переживает? Выглядит, словно вместо меня страдать собралась. Не нужно, Аня. Даже я уже не печалюсь.
— Можно и так сказать.
— Не понимаю. Если кто-то из запечатлённых погибает, второй тоже обречён?
— Обратная сторона идеальной любви, — развожу руками, не хочу пугать девушку, но импринтинг у перевёртышей скорее проклятье, нежели благо. Патологическая одержимость друг другом, сводящая с ума. Со стороны пары выглядят счастливыми, но я чувствую, что-то в этих союзах чертовски неправильно. Возможно, вселенная наказала меня за опасные мысли и забрала ту, что должна была стать моим персональным безумием.
