— В музее на меня не набросится очередной психопат?
— Нет, всё будет хорошо, обещаю.
Припарковала машину подальше от главного входа и ярких уличных фонарей и, поборов сильное волнение, вышла на улицу.
За минувшие дни прошлое нещадно вторгалось в жизнь, ерошило то, что следовало оставить в покое и, открыв всего несколько дверей, я уже не могла остановиться.
Если Дэнли уверяет, что в музее ждёт очередная зацепка, то иду туда.
Без оружия ощущала себя голой. Вероятности снова замолчали, но это молчание слишком обманчиво. Никогда не знаешь, откуда выскочит очередная напасть, и чей облик она примет в этот раз. С секунду колебалась, стоя у длинной мраморной лестницы, а затем уверенной походкой поднялась к красивым двустворчатым дверям.
Несмотря на позднее время, в музее было много посетителей. Девушки в вечерних платьях направлялись на авторскую выставку современного искусства. Ощутила себя белой вороной в своих грязных брюках и мятой блузке с пятнами крови.
Однако никто не удивлялся мне, и даже охрана пропустила без проблем. Девушка в униформе лишь лениво похлопала по карманам. Убедившись, что я безоружна, она кивнула в сторону первого выставочного зала и вернулась к своим делам.
Оставила позади множество арок и коридоров на пути к судьбоносной картине. Минуло много лет, но я всё ещё помнила, где она находится. Небольшое углубление в стене подальше от случайных глаз. Ноги упорно несли вперёд, сердце отстукивало стаккато, а дыхание сбивалось. Почти вбежала в последний зал, бросилась к знакомому углублению и едва не простонала от разочарования. Вместо картины на меня смотрела пухлая ваза с длинным описанием техники и заслуг автора.
Стоило немалых трудов сдержаться и с досады не разбить дорогой экспонат. Справилась с первой волной гнева, и руки бессильно опустились вдоль тела.
— Извините, мисс, вы ищете «Слепую любовь»?
Повернулась к женщине, заинтересованно оглядывавшей меня. Имя на бейджике прочитать не получилось из-за бликующего освещения, и я перевела взгляд выше. Большие серо-голубые глаза, длинные ресницы, ярко-алые чувственные губы. Лицо обрамляли рыжие завитые волосы, они облаком колыхались при движении и едва-едва касались обнажённых плеч.
— Мисс, вам помочь? — лучезарно улыбнулась женщина.
— Картина. Здесь была одна картина… — почувствовала сильное смущение, не зная, как описать скандальное полотно.
— Да-да. Это та самая «Слепая любовь». Пришлось её перевесить. Здесь часто бывают дети, ну вы понимаете, — извинилась работница музея, — пойдёмте, провожу вас.
Она махнула рукой, с повязанным на запястье бардовым платком.
Следовала за незнакомкой и любовалась красным платьем, обтягивающим округлые бёдра женщины. Туфли на высоком каблуке не сковывали её походку, и двигалась красотка грациозно и уверенно.
Мы вышли за пределы выставочных павильонов и начали спускаться по лестнице.
— Ещё немного, — пообещала женщина и толкнула дверь в служебные помещения. Она щёлкнула выключателем, и пыльную заставленную экспонатами комнату озарил тусклый свет.
Мы долго лавировали среди скульптур и предметов мебели, пока не вышли к множеству картин, скрытых за посеревшими кусками ткани.
— Думала, та картина популярна. Какой грустный финал, — на душе стало тоскливо от вида забытых произведений искусств.
— Ничего не поделать. Натуралистичные полотна больше не интересуют публику. Расцвет фотографии вынудил художников искать иные решения, и многие ударились в совершенно фантастические стили и жанры, — вздохнула женщина и отвязала с запястья платок. Она тряхнула им, расправляя складочки, а затем сложила аккуратной полоской.
— Почему картина называется «Слепая любовь»? Не помню, чтобы около неё висела такая табличка.
— Ты смотрела не туда, милая Эйри. Слепота бывает разной: физическая или простая невнимательность, — работница музея завязала себе глаза. Хотя я уже очень сильно сомневалась, что она имеет какое-то отношение к этому месту.
Женщина повернулась ко мне. Из-под платка по щекам струилась кровь, и я невольно отпрянула. Рыжие волосы, красное платье и помада. Наконец, пригляделась к бейджику.
— Сайджин Окс!
Губы слепой красотки слегка дрогнули:
— Поможешь с молнией? Никак не поддаётся! — женщина приманила меня ближе. Не в силах сопротивляться, шагнула навстречу и потянулась к застёжке не спине.
Алое платье скользнуло вниз и окольцевало лодыжки моей проводницы. Саджин Окс ловко перешагнула, ставший ненужным предмет гардероба и коснулась, одной из спрятанных картин.
— Я не прощаюсь с тобой, Эйри!
С этими словами она исчезла, словно прошла сквозь стену. Я дёрнула ткань на себя и шумно выдохнула. Новая старая знакомая отдавалась власти троих мужчин, одновременно ласкавших её и заполнявших собой. Кем бы ни был художник, он, несомненно, гений. Капельки пота, напряжённые мышцы, складки на бордовом платке. Тёмный силуэт наблюдавшего за эти человека…
Скользнула взглядом по золотой рамке с именем творца, и руку обдало холодом, словно в ней снова появился нож с изогнутым лезвием.
«Слепая любовь»
Автор: Йенс Моро.
Коснулась полотна и мгновенно ослепла. Потянула руки к глазам и испуганно нащупала невесть откуда взявшийся платок, из-за которого резко перестала видеть. По телу струился холод. Скользнула ладонями по обнажённой коже. Куда пропала одежда? Но необычнее всего оказалось другое ощущение. Я была не одна и вскоре к моим ладоням присоединились ещё три пары. Они согревали, ласкали, успокаивали. Никто не перетягивал меня к себе, не соревновался. Это совсем не походило на воспоминания нашего баловства с Дэнли в Иттании. Отчаянно хотела посмотреть на тех, кто был рядом, кто покрывал моё лицо и шею поцелуями. Кто изучал каждые потаённые уголки дрожащего от предвкушения тела.
Словно услышав мысли, кто-то развязал ненавистный платок. В полумраке разглядела двоих мужчин. Даже не испугалась узнав Даррета и Йенса. Никаких увечий. Живые и тёплые. Прижалась к обоим, чувствуя, как подскакивает сердце и бьётся в одном ритме с ними. Повернулась к третьему, ожидая увидеть за спиной Дэнли, но натолкнулась кумира моего прошлого и настоящего. Дремз Крит. Именно таким запомнила его в своих видениях. Грустный мечтательный взгляд, неряшливые волосы с лёгкой сединой на висках.
В голове роились сотни вопросов к нему, но любовники не дали озвучить ни одного. Мгновенно заняли поцелуями и отвлекли развязными прикосновениями. Охотно забылась в их объятьях, мечтая только о страстной сцене на картине. Она не давала покоя распаляла и заводила даже сильнее чем ласки мужчин. Грубый и напористый Даррет Хиз вызывал глухие постанывания, смыкая пальцы на набухших сосках. Дремз Крит не давал этому крику вырваться наружу, страстно целуя и не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Ласковый Йенс Моро стоял на коленях, щекотал бедра волосами и жадно погружал язык глубже и глубже.
