– Мы приехали сюда вместе.
Он молчал, опустив голову.
Ну и упрямый осел.
– Неужели со мной все настолько плохо? – спросила я. – Я первая, кто тебе говорит, что твой отец – говнюк? Мне это кажется очень маловероятным.
Он наконец поднял голову.
– Это не твое дело, вот и все.
– Ага, но кого там целует Кайл и какое отношение это имеет ко мне – твое дело?
– Это абсолютно разные вещи.
Я сделала еще один шаг вперед и ткнула пальцем ему в грудь.
– Это одно и то же. И если кто-нибудь – даже твой отец – будет говорить с тобой вот так, когда ты этого не заслуживаешь, то я призову его к ответу.
Эндрю перехватил мое запястье, отталкивая мою руку от своей груди.
– А если ты будешь притворяться, что ты в полном порядке, когда это очевидно не так, то я призову к ответу тебя.
– Ну и ладно!
– Ладно! Я быстро перевела взгляд на его руку, все еще сжимающую мое запястье, а потом снова взглянула ему в лицо. Пристальный взгляд голубых глаз, чуть приоткрытые губы, частое нервное дыхание. В следующий момент мое тело как будто переключилось на автопилот. Я наклонилась вперед и с яростью поцеловала его.
Он замер. Мы оба замерли, прижавшись друг к другу губами.
Он притянул меня ближе к себе, и я обхватила его рукой за талию. Он наклонил голову, углубляя поцелуй; я быстро втянула воздух носом, чувствуя, как по всему телу будто проходит электрический разряд. Я обняла его обеими руками, прижимаясь к нему всем телом. Он развернулся на 180 градусов, прижав меня к сараю и все еще целуя. Это было слишком хорошо. Нет. Нельзя было это продолжать.
Я просунула руки между нами и оттолкнула его. Он какое-то время смотрел на меня и тоже прислонился спиной к сараю. Несколько минут мы просто пыхтели, пытаясь выровнять дыхание.
– Зачем ты это сделал? – спросила я наконец.
– Вообще-то ты это сделала, – заметил он резонно. – Ты сделала это, потому что тебе стало меня жалко.
Я нахмурилась.
– Не надо мне объяснять, почему я что-то сделала.
– Даже если это правда?
– Особенно если это правда.
Он издал слабый смешок.
– А может, это тебе стало меня жалко, – сказала я.
– Это не так.
– Хорошо.
– Хорошо, – повторил он.
– Нам пора, – сказала я, не двигаясь с места.
– И правда пора, – повторил он, не двигаясь с места.
– Ты боишься? – спросила я.
– Что ты на меня снова накинешься? Да, ужасно.
Я улыбнулась. В лицо повеял слабый ветерок – хоть какое-то облегчение после этой удушающей жары. Листья на дереве, растущем во дворе, зашелестели.
– Я имела в виду, возвращаться домой, – пояснила я.
– Видишь, я же знал, что ты это сделала из жалости.
Я пожевала внутреннюю сторону щеки.
– Я сделала это, потому что каждый по-разному справляется с горем.
Эндрю расхохотался.
– Не такой уж плохой способ горевать.
– Я начинаю видеть плюсы, – сказала я, с раздражением чувствуя, что начинаю краснеть.
– То есть ты признаешь, что я хорошо целуюсь?
Он и правда отлично целовался.
– Я это никогда не признаю, – ответила я.
Он повернулся ко мне, прижавшись к доскам сарая щекой и одним плечом.
– Отец – это все, что у меня есть. Если что-то случится, останемся только мы с ним. Я не могу это потерять.
– Он твой отец. И не перестанет им быть, если ты с ним честно поговоришь.
Едва сказав это, я вспомнила, что мама Эндрю бросила семью из-за какой-то ерунды. Что и мой собственный отец бросил семью – может, и не из-за ерунды, но по причинам, которые никак от меня не зависели. Может быть, кровные узы и не всегда были самыми стойкими.
– Прости, что вступилась за тебя… – начала я. – Хотя нет, за это я извиняться не буду. Прости, что расстроила тебя.
– В который раз? – спросил он, сверкая глазами.
– Только сейчас. Во все остальные разы ты этого заслуживал. – Я потянулась, взяла его за руку и переплела наши пальцы. – Сегодня много что происходит один раз.
Я встретилась с ним взглядом, надеясь, что он понимает, о чем я говорю. Что я больше не буду кричать на его отца. И что, как бы ни было приятно целовать Эндрю Харта, продолжать это нам было нельзя. Мы с ним были несовместимы. И не раз уже это доказали.
Он кивнул.
– Интересно, насколько велики шансы, что твой отец после такого все-таки даст мне рекомендацию? – спросила я вслух.
– Рекомендацию для чего?
– Не знаю. Ни для чего.
Он прищурился.
– Ты думаешь, мой отец может каким-то образом помочь тебе пробиться в модной индустрии?
– Он знает больше людей, чем я. Я думала, может быть…
Он поднял наши переплетенные руки.
– Это ты поэтому…?
Я отдернула руку.
– Нет! Если бы я хотела тебя использовать, разве я не сделала бы этого раньше?
Он провел обеими руками по волосам.
– Не знаю, Софи. Я уже говорил тебе, что у меня раньше никогда не было друзей. Мне и сейчас трудно понять, есть ли они у меня.
– Есть, Эндрю. – И я говорила это искренне. – Мы с тобой… друзья.
Как это случилось? Почему-то это удивило меня еще больше, чем наш поцелуй.
Эндрю медленно кивнул.
– Ты сможешь поехать на благотворительный вечер в Бирмингем через несколько недель? На тот, где будет готовить мистер Уильямс.
Я покачала головой.
– «Всякий случай» не поставляет для них цветы. Они наняли кого-то поближе.
– Я знаю. Ты можешь быть официанткой вместе с Микой. Будет весело.
Я рассмеялась. Я не была уверена, что нам будет очень уж весело, но поехать я бы могла. Мне нравилось в Бирмингеме.
– Хорошо.
– И кстати, мой отец точно не поможет тебе пробиться, – добавил Эндрю, когда мы направились в сторону фургона. – Он как я. У него плохо получается заводить знакомства.
Глава 26
Бирмингемская детская больница
Благотворительный вечер
ПИОНЫ
Мечтаете подарить кому-нибудь цветы размером с ваше лицо? Пионы вам помогут. Окей, может быть, они и не настолько большие, но широко известны своими роскошными, пышными цветками, а еще, говорят, приносят удачу. В чем же проблема? Они очень недолговечны. Порой самые прекрасные вещи на свете живут меньше всего.
