Я не сразу увидела его, но если только он не поехал на лифте куда-то вниз, на этом этаже я могла найти его только в двух местах: в ванной комнате в конце одного коридора или на кухне в конце другого.
Мне хотелось верить, что он не на кухне, поэтому я повернула налево и остановилась, выжидая. Всего пару минут спустя дверь ванной комнаты распахнулась, и Эндрю вышел в коридор. Он слегка вздрогнул от неожиданности, но потом сразу же насупился.
– Так вот, – начала я нервно. – Я хотела извиниться за то, что сказала раньше. Я знаю, что ты работаешь. Твои фотографии потрясающие, и ты вкладываешь в них много сил.
– Почему? – всего-то спросил он.
– Ты был прав. – Я сложила ладони. – Я вела себя мерзко. И это не я.
– Не ты?
– В смысле, я не была такой, пока ты не появился.
– То есть, это я виноват?
Я вздохнула.
– Нет. Я просто пытаюсь быть лучшей.
– Лучшей из нас двоих?
Я скрестила руки на груди.
– Нет. Я не это имела в виду. Я имела в виду, что сама хочу быть лучше.
– Лучше, чем что?
– Лучше, чем была, Эндрю. Окей? Мир? – Я протянула ему ладонь. Он вытаращился на нее.
– Что ты делаешь? Ты пытаешься пожать мне руку? – рассмеялся он.
– Да, – тоже рассмеялась я и сама организовала рукопожатие. – Вот так. Теперь все официально.
– Что официально?
– Мы снова друзья.
– А мы переставали ими быть? Или в принципе начинали?
– Твои подколы больше на меня не действуют, – объявила я. – Мы пожали руки. Теперь я буду считать твое ехидство очаровательным. Прямо как Мика. – Я поняла, что если буду постоянно напоминать себе об этом, то это станет правдой. И я сама стану безопасной, счастливой версией себя даже в компании Эндрю.
– Соф, не стоит бросать мне такой вызов. – На губах у него заиграла полуусмешка.
– Это не вызов. Мне нужно идти работать.
Я подобрала поднос, который поставила на землю, и снова вернулась на крышу, где все та же женщина с микрофоном все так же распиналась о своей благодарности.
Мика подошла ко мне, когда я остановилась у стены рядом с дверью.
– Пора подавать десерт, – сообщила она.
– Я готова.
Когда мы вошли на кухню, мистер Уильямс болтал с Лэнсом. Джетт поливал кусочки слоеного пирога шоколадом, а папа Мики – клубничной глазурью.
– Эй, цветочница, – позвал меня Лэнс, – я впечатлен. Ты не разбила ни одной тарелки.
– Ты только что меня сглазил. Ну-ка возьми слова обратно.
– Взять слова обратно? Не думаю, что это так работает.
Мика захихикала.
– В ее мире все именно так, Лэнс.
– Окей, беру все назад.
– Спасибо.
Мы заполнили подносы блюдцами с десертом и направились на крышу. Эндрю поймал нас троих в дверях и сделал фотографию.
– Я скоро начну брать с тебя деньги за фотосъемки, – заявила Мика.
– И я с удовольствием буду тебе платить, – ответил он. Вместо того, чтобы закатить глаза, я улыбнулась. Он смотрел прямо на меня.
– Очаровательно, – протянула я.
Он расхохотался.
– Что? – спросила Мика, когда мы снова зашагали к столам.
– Ничего.
– У меня от вас голова болит.
– Да-да, знаю.
Мы разделились; я начала расставлять десерты перед гостями на столах.
Когда очередь дошла до дамы с вином, она заявила:
– Я хочу шоколадный торт, а не ванильный. Или мне попросить того молодого человека принести его?
– Не стоит, я справлюсь. – Я поставила перед ней блюдце с шоколадным тортом.
– Нет, я передумала, – продолжала она. – Я все-таки хочу ванильный.
Я снова поменяла блюдца местами.
– Хотя нет, знаете, я вообще не хочу торт. Я хочу маккиато. Вы ведь знаете, что это такое?
Она прекрасно вычислила, что я не из города. Один только взгляд – ей этого было достаточно. Она думала, что я полная дура. И я тоже чувствовала себя таковой, потому что действительно не знала, что такое маккиато.
– Не уверена, что это есть в наличии, но если и есть, то…
– В баре?
– Да, мэм.
– И что, чтобы взять маккиато, тоже нужно быть старше определенного возраста?
Спокойно, Софи.
– Нет, я выполню вашу просьбу, как только закончу раздавать торт. – Я подошла к следующему гостю.
– Извините, – прошептал мужчина, сидевший рядом с дамой. Я не знала, был ли это ее муж – или просто ему было неприятно видеть такое хамство. Я улыбнулась и поставила перед ним блюдце с самым большим куском торта, который у меня был и перешла к следующему столу.
Когда я ставила блюдце перед каким-то пожилым мужчиной, его бокал зацепился за край, и вино пролилось на скатерть. Сначала я подумала, что это произошло по моей вине, но потом он поднял бокал и тут же уронил на землю вилку, и я осознала, что он просто пьян.
Я наклонилась, чтобы поднять вилку, и почувствовала, как к моей ноге прикоснулись. Когда я встала, мужчина одарил меня неприятной улыбкой. Я ткнула в его сторону вилкой.
– Держите свои руки при себе.
– А то что? – протянул он невнятно.
– А то я позову охрану, и они выведут вас отсюда.
Мужчина сделал притворно-серьезную мину и издевательски сложил руки на коленях. Мне было уже все равно, шутит он или нет – лишь бы больше меня не трогал. Я ушла, не оборачиваясь. Вернувшись в помещение, я прислонилась к стене и начала обмахиваться пустым подносом. Вечер выдался длинным и утомительным. Я знала, что мне следует вернуться на крышу, но двигаться совсем не хотелось.
Но потом из кухонных дверей появились Джетт Харт и мистер Уильямс. Они явно заметили меня и застали на месте преступления: прислонившуюся к стене, устроившую себе незаслуженный перерыв. Джетт смерил меня уже привычным мрачным взглядом, но, к счастью, продолжил говорить.
– Вы отлично здесь впишетесь, – говорил он Микиному отцу. – Вам идет городская жизнь. Я уже получил три визитки от сегодняшних гостей. Если с каждого такого мероприятия вы будете получать по три отзыва, ваши услуги будут бронировать за… – Я не дослушала, что он сказал дальше – они с мистером Уильямсом вышли на крышу, чтобы побеседовать с гостями.
Я попыталась переварить услышанное. Мистер Уильямс ни за что бы не уехал из Роксайда. Неважно, что там говорил Джетт Харт. Верно?
Я последовала за ними, надеясь услышать, что на это ответит мистер Уильямс, но они уже растворились в толпе: гости уже повставали со своих мест и начали общаться, танцевать, собираться у баров.
