Хьюго заглянул в ее глаза. Они были цвета виски. В них искрилось солнце. И тревога.
— Подумай об этом, — охрипшим голосом проговорил он. — Сообщи мне о своем решении на следующем городском собрании. Каким бы ни был твой выбор, я его приму.
С этими словами, повернувшись, он пошел в лес, ничего не видя перед собой. Поразительно, что он не наткнулся на дерево.
Он до сих пор ощущал ее тепло. Медовый вкус ее губ.
Голова у него болела и кружилась.
Неужели то же самое чувствовал Рональдо, когда побуждал его жениться на Сэди? Он считал, что правильно делает?
Хьюго был бы рад, если бы мог пройти через это, не затронув свою душу и сердце.
Через три дня Эмбер стояла на трибуне перед городским муниципальным советом.
Перед этим она съела дольку лимона, чтобы ее не тошнило. От яркого света софитов у нее болела голова.
Хотя, возможно, причина была в другом. Сейчас ей предстояло принять решение, которое будет судьбоносным не только для нее, но и для всего города.
Она взглянула через плечо на свою веселую команду. Маргаритка махнула ей рукой, а Джонни ободряюще поднял палец. Она ничего им не сказала и не спросила их мнения, потому что привыкла полагаться только на саму себя. Но сейчас сомнения охватили ее.
Растить ребенка здесь, с этими чудесными людьми, было бы прекрасно, но если она останется, то коммуна перестанет существовать. По крайней мере, в нынешней форме.
Но главным было не это. Как бы ни любила она этих людей, они не были ее семьей. Люди постоянно приезжали и уезжали отсюда. Эти приливы и отливы делали коммуну очень неустойчивой.
С другой стороны, был Хьюго. И — о боже! — она страшно злилась на него даже сейчас! Она не злилась так ни на кого в своей жизни, даже на своих родителей.
Он не оставил ей выбора, но почему?
Его предложение было похоже на шантаж. Но он не должен был говорить ей, что готов отказаться от курорта. Это была жертва, которую он готов был ей принести.
Этот чувствительный момент смущал ее. Он сказал, что хочет жить вместе со своим ребенком и не собирается быть отсутствующим отцом. Будто знал, как тронуть ее сердце. Если, конечно, он говорил правду.
А потом был поцелуй. Он возник будто ниоткуда. И в то же время он созревал много дней.
Почти три недели она нежилась в объятиях Хьюго. Просыпалась, ощущая на себе его теплую руку, и засыпала, когда он гладил ее волосы. Прислушивалась к его глубокому голосу, когда он болтал с собакой.
Эмбер взглянула в конец зала, где он стоял. За ним высилась туша Просперо. Народу было много, но все же она ощущала, что он смотрит на нее.
К ее горлу вновь подступила тошнота. И злость. Потому что она по-прежнему злилась на него.
Раздался стук молотка: председатель Пинкертон призывала всех к порядку. Эмбер подняла руку.
— Могу я выйти на минутку?
Председатель взглянула в угол, где стоял Хьюго.
— На две.
Повернувшись на дрожавших ногах, Эмбер направилась к стеклянным дверям. Она кивнула Хьюго, предлагая ему выйти за ней.
Подол ее длинной юбки взлетал каждый раз, когда она поворачивалась.
Хьюго прошел вслед за нею в дверь. Странно, но он выглядел прекрасно со своим небритым подбородком, с волосами, упавшими на один глаз, и в простых джинсах. Он напоминал ей того мужчину, которого она знала раньше, а не того, кем он собирался стать.
— Нед, — выдохнула она. — Что будет с Недом?
— А в чем проблема? — спросил Хьюго.
— Он не мой. То есть официально не мой. Он бродячая собака. И он… привязался ко мне.
— Да, я понимаю. — Хьюго пронзил ее взглядом.
— Я должна оставить его? А ведь он ничего не слышит…
Эмбер всплеснула руками, которые вдруг онемели. Она закрыла глаза. И почувствовала, как Хьюго взял ее за локоть.
— Дыши глубже, милая. Просто дыши. Я думаю, мы возьмем его с собой. Ведь ты этого хочешь, да?
Эмбер сглотнула.
— Но пропустят ли его через таможню? У него нет ветеринарного паспорта.
— Я все устрою, — сказал Хьюго, нахмурившись. — Какой смысл быть королем страны, если не использовать свои привилегии?
— Правда?
— Конечно. Я собираюсь пользоваться своей властью безгранично, где только смогу.
— Но ведь я… — Эмбер неожиданно улыбнулась: — Ты шутишь…
— Почти всегда. Я уже говорил об этом с соответствующими чиновниками. Ты хочешь вернуться? Если нет, то я займу твое место и сообщу всем новость.
Эмбер покачала головой.
— Я это начала. Я это и закончу. — Но она не тронулась с места. Взглянув на Хьюго и убедившись, что он слушает ее, она сказала: — Я не хочу, чтобы моего ребенка воспитывали няни. Или гувернантки. Я не хочу отдавать его в пансион. Не хочу, чтобы он спал в другом крыле дворца. Я хочу, чтобы он спал со мной. Хочу брать его с собой везде. А если кто-то предложит другое, я пошлю его к черту. Все решения, касающиеся моего ребенка, — будь то чем его кормить или с кем ему дружить, — будем принимать мы и только мы.
Она хотела сказать «я», но, взглянув в серьезные глаза Хьюго, сказала «мы».
Эмбер думала, что Хьюго отпустит какую-нибудь шутку, чтобы снять напряжение, но он дотронулся рукой до ее щеки.
— Если ты хочешь этого, то так и будет. Даю тебе слово.
Она кивнула.
А затем, уже молча, вернулась в зал и сообщила собравшимся новость.
Здесь не будет строиться курорт. Коммуна останется на своем месте.
А она покидает город.
Глава 7
Слишком быстро все произошло.
Беременность Эмбер.
Смерть его дяди.
Поездка домой на похороны. Многочисленные интервью, где он сообщал о своей скорой коронации.
Очень быстрый визит к Сэди и ее жениху, его старому другу Уиллу, который помог ему обрести чувство реальности.
А затем возвращение в маленький австралийский город, чтобы забрать свою невесту.
И только сейчас, сидя в кресле самолета, летевшего над безбрежным океаном, со стаканом виски в руке, Хьюго осознал огромность того, что произошло.
Правящий монарх. Отец. Муж.
Закрыв глаза, он разом опрокинул рюмку.
— Привет.
Открыв глаза, Хьюго увидел Эмбер, возникшую в дверях. Волосы ее были всклокочены, на плече висело цветастое одеяло. Глаза были слипшимися после сна.
— Ты пьяный? — спросила она.
— Пока нет.
