Эмбер рассмеялась.
— Я тоже о себе никому ничего не рассказывала, поэтому оставим его! — Она махнула рукой на Хьюго.
Хьюго поймал ее взгляд.
— Ты действительно никому о нас не рассказывала?
Скрестив руки на груди, Эмбер медленно покачала головой.
— Хьюго… — сказала она.
Он замер. Теплая улыбка засветилась на его лице, и колени ее задрожали. Потому что, черт возьми, она назвала его Хьюго. А ведь она собиралась называть его только ваше высочество.
— Эмбер…
Его глубокий голос завораживал ее. Ей показалось, что она парит над землей.
С трудом овладев собой, Эмбер откашлялась.
— Как твоя рука?
— Поначалу онемела. — А теперь… — Хьюго пошевелил пальцами и усмехнулся, взглянув на нее. — Все нормально. Да, кстати, я пришел к тебе по делу. Вот, возьми. — Он протянул ей пачку бумаг. — Почитаешь на досуге. А завтра мы с тобой об этом поговорим.
— Я не хочу с тобой завтра разговаривать. Если только ты не скажешь, что уезжаешь отсюда. — Взгляд его помрачнел. Он сделал к ней шаг. Или ей это показалось. — Ну ладно, — сказала она, взяв пачку бумаг. Их пальцы на миг соприкоснулись.
Когда он отступил назад, ей показалось, что кто-то скинул одеяло с ее плеч и камень с ее груди.
Уходя, он оглянулся.
— Эмбер? — Она молчала. — Разве городу нужна борьба? Ты хочешь разжечь ее? Я знаю, что ты упряма. Но не потеряй себя в бессмысленном крестовом походе.
Она вздрогнула. Эти слова больно резанули ее. Сколько раз она обвиняла родителей в том, что они боролись за права простых людей, отстаивая их любой ценой, не задумываясь о последствиях.
Топнув ногой, она подозвала к себе собаку.
— Я знаю, что делаю.
— Ну хорошо. — Взявшись за ручку двери, он напоследок повернулся к ней. — Приходи на следующее собрание. Разожги народ. Вызови у них возмущение. Уверен, что городской совет согласится на все. И тогда я вылечу из города под фанфары.
Эмбер почувствовала, что в горле у нее пересохло. Она нервно облизнула губы.
Кивнув Просперо, Хьюго ушел, оставив ее с дрожавшими коленями, глухой собакой и голодом, сжигавшим ее изнутри.
Только голод этот не относился к еде.
Глава 4
— Похоже, там вертолетная площадка? — донесся до сознания Эмбер голос Джонни. Сидя на подушке, набитой соломой, она потерла виски. Маргаритка готовила обед на костре, и из кастрюли вкусно пахло.
— А вон там — конюшни! — Теперь прозвучал мелодичный голос Маргаритки.
Но Эмбер не желала смотреть. Она хотела понять прежде всего, зачем Хьюго дал ей план. И план этот был очень детальным.
— Неужели он думает, что я сдамся?
— Дорогая моя, — сказала Маргаритка. — Кого ты имеешь в виду?
Убрав руку с лица, Эмбер ответила:
— Хьюго!
Увидев встревоженные лица своих друзей, которые не знали, кто это такой, она поправилась:
— Принц.
— О боже…
Эмбер уселась поудобнее на самодельной подушке. Отблески костра ложились на ярко раскрашенные стены дома.
— Разве вы не согласны? Мы должны бороться с этим безобразием!
— О да. — Маргаритка пританцовывала, напевая что-то себе под нос.
— Джонни, как ты к этому относишься?
— Конечно, должны. Но если бы он был подлым человеком, было бы легче его ненавидеть.
Маргаритка обняла своего парня. Потом налила в миску похлебку из овощей и дичи и сунула ее Эмбер под нос.
— Ешь. Ты какая-то бледная. — Эмбер послушно стала есть, зная о том, что спорить с подругой было бесполезно. — Все знают, какой он очаровательный. И красивый. Ты считаешь его красивым, Эмбер?
Эмбер положила ложку на траву.
— Конечно. — Хотя это слово не описывало всех его достоинств. — А ты?
— Нет, не считаю. На мой вкус, он слишком чистенький — не то что мой дорогой грязнуля Джонни. И все же трудно поверить в то, что невеста сбежала от него прямо от алтаря.
— Что?! — воскликнула Эмбер. Она переводила взгляд с Маргаритки на Джонни, не в силах поверить сказанному. — Откуда ты узнала об этом?
Джонни помешал палкой в костре, подняв искры к небу.
— Все знают об этом.
Эмбер судорожно выдохнула.
— Это случилось недавно?
— Ну да.
Когда она взглянула в его глаза в тот первый день, она увидела в них боль. И почувствовала ее, словно свою. Именно поэтому, отбросив осторожность, она привела его к себе домой.
Может быть, он нашел в ней утешение, чтобы забыть о своей невесте? Но какое это имеет значение?
Маргаритка между тем продолжала:
— Он повел себя благородно, не сказав о ней ни одного дурного слова. На следующий день они выступили по телевидению и сообщили, что они старые добрые друзья и не имеют претензий друг к другу.
Тот факт, что эта женщина имела имя, больно резанул Эмбер. Смешно. Ведь они с Хьюго расстались.
— Может быть, он и плохой парень, но — боже мой! — ведь это выглядит привлекательно!
Эмбер уронила голову на руки и всхлипнула.
— Эй, — позвал ее Джонни. — Этот дизайн напоминает тебе пчелиные соты?
Конечно, она заметила это.
— А ты заметила, где теперь постройки? Вон там. — Разноцветные фургоны, палатки, шалаши на деревьях исчезли, будто их никогда и не было.
Осталось нетронутым только одно место. Там, где росли два дерева и висел ее гамак.
Протерев глаза, Эмбер постаралась стереть память об этом.
Был поздний день, воздух был тяжелый, предгрозовой. Она отломила кусок сот и дала его ему, и они отправились гулять по лесу. Он шел, слизывая нагретый солнцем мед, и так незаметно они добрели до гамака. Потом легли в него. Вместе. Это был один из самых чудесных моментов в ее жизни.
И тут до нее дошло. Так вот почему он дал ей подробный план.
Чтобы она увидела, что эти деревья останутся нетронутыми. Подонок!
Эмбер злилась на себя, что она сразу этого не поняла. Ведь родители ее были мастерами манипуляций. Брюс и Кэндис прекрасно умели выразить уважение, сказать комплимент, польстить, отвлечь. И это они делали для достижения своих целей.
Занимаясь международными делами по защите детей, они брали с собой Эмбер на телевидение и фотосессии, чтобы показать, как она хорошо живет. Пытаясь сделать ее улыбку белоснежной и яркой, мать стала исправлять ей зубы, но после этого ее зубы стали немного кривыми.
