— Привет, Кэтрин. Я вижу, мисс Реджиано и ее команда еще не прибыли.
Дезориентирующая вспышка жара, которую она не могла контролировать, заставила ее проявить гнев, чтобы замаскировать страх. Почему Джаред оказывает на нее такой эффект? Она не хотела вовлекаться в поток контролируемых чувств, как ее мать.
— Они здесь, — ответила Кэти. — Но я не могу себе позволить ничего из этого.
Джаред недоуменно нахмурился:
— Я за все заплачу. Вам разве не передали мою записку?
— Вы заплатите? С какой стати? Как только я свяжусь со своей страховой компанией, я сама смогу купить себе одежду. — Кэти стыдливо обхватила себя руками, слишком остро ощущая под халатом свою наготу. — Почему вы ей сказали, что я ваша любовница?
Джаред удивленно вскинул брови:
— С чего вы взяли? Я вообще с ней не разговаривал. Ее наняла экономка.
Его быстрый ответ заставил Кэти сделать паузу. Но только на секунду.
— Тогда почему она думает, что мы любовники?
Небрежное пожатие плеч дало ей понять, что Джареда это не волнует.
— Может, потому, что вы живете со мной под одной крышей и разгуливаете по дому в халате?
— У меня нет выбора, — раздраженно бросила Кэти. Несправедливость ситуации возмутила ее. — Я не знаю, где моя одежда. Может, вы знаете?
— Я дал указание горничной выбросить ее.
— Что?! — Кэти едва не задохнулась от гнева.
— Одежда была грязной и рваной. Мне показалось, что проще купить новую.
— Но это была моя единственная одежда, и я носила бы ее, пока не получила бы страховку или не нашли бы мой рюкзак!
— Они нашли ваш рюкзак. Я потому и приехал, чтобы сообщить вам.
— Правда? — Это была отличная новость. — А паспорт мой нашли?
— Нет. Все ценное исчезло, одежда испорчена. По всей вероятности, рюкзак бросили на поле, где паслось стадо коз.
— Ясно… — Кэти прикусила губу. Сочувствие в глазах Кейна только больше ее расстроило.
Джареду захотелось ее утешить. Вид у нее был совершенно несчастный. Вспышка гнева, что мгновением раньше придала ей такую яркость, исчезла без следа.
Он сделал к ней шаг, оказавшись достаточно близко, чтобы почувствовать цитрусовый аромат ее шампуня.
— Так я могу предложить вам свою помощь? — спросил он.
Кэтрин посмотрела на него. Ее зеленые глаза — озера страдания — напомнили ему девочку, какой она была пять лет назад. Тогда ей удалось на несколько секунд нарушить его самоконтроль, за что он тут же отплатил. Потому что даже подростком — когда контролировать импульсы было почти невозможно — он не переступал эту грань.
Теперь никто из них уже не был подростком. Но если они будут вместе, им придется признать то, что существует между ними. И чем скорее, тем лучше, подумал Джаред, чувствуя, как в его теле начинает разгораться пламя.
Мысль, что у нее под халатом ничего нет, оказалась настоящей пыткой. Трудно было удерживать нить разговора, не давая всплывать в памяти ночным образам.
По взгляду Кэти Джаред понял, что ей удалось прочесть его мысли.
— Я не хочу, чтобы вы платили за мою одежду, — упрямо повторила она.
Джаред почувствовал раздражение.
— Может пройти несколько дней, прежде чем вы получите ответ от вашей страховой компании. И все это время вы собираетесь расхаживать в халате? Я не святой.
Ее глаза расширились, на щеках выступил горячий румянец. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, это было ошибкой — признаться в том, что он бессилен перед ее чарами. Но, вероятно, она и так это знала. Может ли женщина не замечать таких вещей? Хотя сейчас Кэтрин казалась искренне шокированной. Талантливая актриса с потенциалом номинанта на «Оскар»?..
— Понимаю, — сказала она, невольно поднося руку к горлу, словно что-то мешало ей дышать.
Может, у нее так же пересохло во рту, как и у него?
Знает ли она, как ему хочется спустить с ее плеча халат и провести губами по изящной линии ее ключиц?
— Если я соглашусь принять одежду… — ее учащенное дыхание противоречило упрямой складке губ, — то с условием, что потом за нее заплачу.
«Ни за что».
— И никакие вечерние наряды мне не нужны, поскольку ни на какой вечер я не собираюсь.
Джаред засунул руки в карманы, стараясь унять охвативший его жар.
— Хорошо. Я разрешу вам заплатить за одежду. — Он мог взять на себя расходы за услуги стилиста, чтобы уменьшить ее счет. — Но лишь при условии, что вы пойдете со мной на прием.
Кэти непонимающе нахмурилась:
— Зачем это вам?
— Честно? — спросил Джаред.
Она молча кивнула.
— Я не настолько вам доверяю, чтобы оставлять вас надолго без присмотра. Но я обязан присутствовать на вечере, чтобы быть уверенным, что все меры по обеспечению безопасности приняты и неукоснительно соблюдаются.
— Вы не можете заставить меня поехать, — бросила Кэтрин с вызовом.
Черт! Он привез ее сюда ради ее же блага. У него не было привычки терроризировать женщин.
Но потом он вспомнил ее свидетельские показания во время суда над Ллойдом Уиттейкером. Вероятно, ему следовало учитывать ее прежний опыт общения с мужчинами. Нападение Уиттейкера на Меган было кульминацией долгой череды насмешек и оскорблений. Тогда Кэтрин считала, что ей повезло только потому, что чаще всего Ллойд Уиттейкер просто не обращал на нее внимания.
Джаред знал, каково это — чувствовать себя ничтожным и незначительным.
Он отбросил от себя эти мысли. Это не его дело. Все, что ему сейчас было нужно, — это ее сотрудничество.
— Я не собираюсь вас заставлять, — произнес он. — Я не приказываю, а прошу. Я сам терпеть не могу такие мероприятия. Если вы составите мне компанию, то с вашей стороны это будет одолжением. — Что было не так уж далеко от правды. Какой бы несговорчивой ни была эта женщина, в какое бы искушение она его ни вводила, скучать с ней не приходилось.
Джаред наблюдал за тем, как она обдумывает его слова, скрестив руки на груди. Этот жест возымел неожиданный эффект — под халатом рельефно выделилась ее восхитительная грудь.
— Значит, вы позволите мне заплатить за одежду прежде, чем я уеду? — помолчав, уточнила Кэти.
— Да. За исключением вечернего платья, — сказал он, игнорируя тот факт, что она, видимо, не собирается возвращаться в Нью-Йорк вместе с ним. Этим он займется позже. — Итак, по рукам?
Казалось, прошла целая вечность. Наконец Кэтрин кивнула и протянула ему руку.
Его пальцы сомкнулись вокруг ее узкой ладони. Она опустила глаза.
— Что случилось с вашей рукой? — спросила она.
