Пульс Кэти ускорился. Рука Джареда мягко легла на ее талию.
— Этого нет в сегодняшнем протоколе, Марко, — сказал он. — Напомни им, что завтра состоится пресс-конференция. Сегодня вечер только для инвесторов.
Словно почувствовав состояние Кэти, Джаред крепче обхватил ее за талию, когда они направились к входу, где толпились репортеры.
Вспышки камер ослепили Кэти, она споткнулась. Мучительные воспоминания обрушились на нее словно град сокрушительных ударов — вот она у могилы матери, а вот, несколькими годами позже, на ступеньках суда… Тогда именно люди Кей-на защищали ее от назойливого внимания прессы.
Гнусавый голос с американским акцентом прорезался сквозь шум и острым лезвием прошел сквозь все ее тело.
— Эй, да неужто это младшая сестренка Уиттейкер? Что ты здесь делаешь, Кэти? И где ты была все это время? Мы в Нью-Йорке уже соскучились без тебя.
Она подняла голову и увидела знакомое лицо. Джесс Бартон. Один из тех, кто после суда неутомимо следовал за ней в предвкушении очередного скандала, отчаянно желая зафиксировать его на пленке и продать какому-нибудь щедрому покупателю.
Холодный пот заструился по ее спине. Глаза расширились, словно у испуганной лани, неожиданно попавшей в свет фар грузовика.
Бартон поднял камеру. Серия вспышек отбросила Кэти назад. Ей хотелось убежать, но ее ноги, словно в ночном кошмаре, отказывались повиноваться. И вот уже налетели другие репортеры, и вспышки света превратились в адскую феерию.
— Назад! — прогремел голос Джареда. Сильная рука крепче обхватила ее талию.
Он знаком приказал своей команде оттеснить репортеров.
Слепая паника отступила. Подхваченная сильной рукой Джареда, Кэти взлетела по мраморным ступенькам лестницы.
Ее щеки горели от пережитого ею унижения.
— Пожалуйста, отпустите, — пробормотала она, пытаясь вывернуться из его сильной хватки.
Кэти не нуждалась в его поддержке. Она никогда не жаловала прессу, но такая острая реакция была у нее впервые. Очевидно, пять месяцев долгожданной анонимности лишили ее иммунитета.
— Хватит со мной бороться! — рявкнул Джаред. — Почему вы не сказали, что у вас фобия прессы?
— Да нет у меня никакой фобии! Я просто не ожидала увидеть здесь мерзавца Бартона, — оправдывалась Кэти, пытаясь как-то объяснить ему свое поведение.
— Этого американца?
— Да. Старая история. Но вообще это не проблема. — Она отступила назад, помня об их аудитории.
Кейн смотрел на нее так, будто видел впервые.
— Для меня это проблема. Вы бледны, словно привидение.
— Ерунда. И давайте уже наконец забудем об этом, — беззаботно произнесла Кэти, схватив бокал шампанского с подноса официанта, как нельзя более кстати оказавшегося рядом.
Ее пальцы перестали дрожать, когда холодные пузырьки газа увлажнили пустыню в ее горле.
Кейн продолжал смотреть на нее с каким-то непостижимым выражением лица.
Слишком нервничая, чтобы встречаться с ним взглядом, Кэти сделала вид, что внимательно рассматривает публику.
Мужчины в дорогих, безупречно скроенных смокингах и вечерних костюмах и женщины в изумительных нарядах от-кутюр медленно двигались вокруг, потягивая из высоких бокалов шампанское, словно экзотические птицы в дорогом зоопарке. Многие с любопытством поглядывали в их сторону. Это было неудивительно.
— Похоже, мне удалось устроить сцену, — пробормотала Кэти себе под нос. Подумать только, когда-то она была частью этого мира! Еще никогда она не чувствовала, что они настолько чужие друг другу люди.
— Это не вы устроили сцену, а назойливые папарацци, — произнес Джаред.
Тон его голоса удивил ее. В нем было что-то похожее на симпатию. Только Кэти не заслужила этой симпатии.
— Они просто делали свою работу, — возразила она.
— Их работа — делать фотографии, а не оскорблять людей.
Его хмуро сдвинутые над переносицей брови удивили ее еще больше.
Один щелчок пальцами над головой — и рядом с ними возник крепко сложенный мужчина в синей униформе.
— Я хочу, чтобы репортер Бартон покинул это место, — отрывисто бросил Кейн. — Скажите ему, что его разрешение на съемку аннулировано и что, если я увижу хоть одну его фотографию, сделанную сегодня, в печати или в Интернете, он отправится под суд.
— Слушаюсь, синьор Кейн. — Охранник кивнул и пошел исполнять приказ.
Кэти судорожно сглотнула. Фруктовое шампанское не облегчило сухость в горле.
Почему Джаред это сделал? Разве он, как и все остальные, не счел такое «внимание» прессы вполне заслуженной карой за все ее глупости?
— Вам не надо было этого делать, — пробормотала она.
— Нет, надо.
— Но разве это не ставит под угрозу ваш контракт с управлением курорта? Этот вечер устраивают инвесторы, а им наверняка будут нужны фотографии.
Его губы дрогнули.
— К вашему сведению, я являюсь одним из основных инвесторов этого курорта.
— Ничего себе!
— Но в любом случае это было разумно.
— Разве?
— Да. Цель этого мероприятия — привлечь инвесторов для новых проектов, а не оскорблять гостей. Бартон преступил черту.
Кэти осушила свой бокал, пытаясь отогнать совершенно неуместное в данном случае чувство защищенности. Она уже не ребенок, чтобы искать чужого одобрения и поддержки. И уж конечно, Джаред Кейн не ее отец. Ей нет никакого дела, что он там думает о ней.
Она попыталась успокоиться, наслаждаясь царившей вокруг красотой. Интерьер здания был выполнен в стиле модерн. Пол из мрамора добавлял величественности атриуму с куполообразным потолком, откуда на второй этаж вела широкая лестница. Великолепная хрустальная люстра, свисающая из центра купола, была единственной уступкой современности. Открытые двойные двери приглашали гостей на веранду, откуда можно было пройти в благоухающий и пленяющий многообразием красок многоярусный сад.
На одном из ярусов располагался огромный фонтан, окруженный правильной формы лужайками, разделенными дорожками в тени плетистого винограда.
В дальнем конце сада играл оркестр. Танцпол находился сразу за столиками, накрытыми белой скатертью со сверкающим на них хрусталем и поблескивающими под огнем факелов серебряными приборами.
Кэти порывисто повернулась к Джареду:
— Я вовсе не нуждаюсь в постоянной опеке. Если вам нужно поговорить с кем-то — ради бога. Я не маленький ребенок и сама могу себя занять.
Ну почему она выглядит так чертовски изысканно и в то же время так беззащитно, говоря все эти глупости?
Он видел, как бьется жилка у нее над ключицей. Ложбинка на груди так и притягивала его взгляд.
