— Берут на «крючок».
— Это вы, опера, сажаете на крючок, а мы, частные детективы, предлагаем выгодную работу.
— Мы тоже платим своим осведомителям… Ладно, а что было дальше?
— Венчик прекрасно справился с первым заданием.
— Я не про это. Ты пришла ко мне, выяснила, что мы уже ищем Аясова, и что сделала дальше? Куда спрятала подозреваемого? — мой гость снова съехал с рельсов дружеской беседы.
— Мы с ним не виделись уже месяца два, — соврала я.
— Серьезно, что ли? — Кирьянов был на грани того, чтобы поверить мне, но пока не поверил. Значит, я была недостаточно убедительной. — И куда же он тогда мог деться? В людном месте его бы сразу узнали — по местному ТВ-каналу ролик с фотографией Аясова крутят каждые полчаса. Бусыгин не поскупился ни на вознаграждение тому, кто даст информацию о местонахождении преступника, ни на оплату эфирного времени. У каждого сотрудника полиции в мобильный закачана фотография Аясова, на всех вокзалах работают оперативники. Участковые облазили все чердаки и подвалы в городе — Аясова нигде нет. Таня, ты, должно быть, неплохо знаешь его. Скажи, куда, по-твоему, он мог деться?
Этот вопрос по сути являлся проверочным. По тому, как я отреагирую на него и что отвечу, Киря наверняка рассчитывал понять, откровенна ли я с ним. Он слишком хорошо меня знал, поэтому мог легко распознать фальшивую наигранность. Я не стала делать умное лицо, изображая напряженную работу мысли, а приступила к опросу:
— У Венчика могли быть с собой деньги? И если были, то о какой сумме может идти речь?
Именно так бы я поступила, если бы не знала, где в данный момент находится Аякс. Владимир Сергеевич едва заметно кивнул, за этим невербальным знаком стояло примерно следующее: «Так, похоже, она действительно ничего не знает».
— Бусыгин сказал, что как раз накануне он дал ему десять тысяч на покупку продуктов и лекарств для его дружков, оставшихся в Казачьем тупике. До этого он ему еще деньжат подкидывал, точные суммы он не называл, но вряд ли они превышали последнюю.
— Раз так, то Аякса, скорее всего, уже нет в городе. Вероятно, он из Князево и не приезжал в Тарасов. Вышел на трассу и автостопом отправился в соседнюю область, где его не будут искать так усердно, как здесь. Да, думаю, он именно так поступил, — с абсолютной уверенностью подытожила я.
— Похоже, мы его недооценили. Надо будет пробить его фото по системе распознавания лиц. Восточное направление мы совсем не рассматривали, — признался в своем промахе начальник городских оперов.
— Странно от тебя, Владимир Сергеевич, это слышать. Конечно, если ты решил, что Аякс сразу из Князево ко мне направился, — подколола я своего приятеля, — тогда это все объясняет.
— Не в тебе, Таня, дело, просто трасса, которая идет в сторону Урала, мало загружена, Аясову же, по моему разумению, надо было быстрее затеряться среди людей. Однако он оказался не так прост. Ладно, Танюша, я, пожалуй, пойду, — Володька вылез из-за стола. — Спасибо еще раз за кофе.
— Не за что.
Кирьянов дошел до двери, потоптался около нее, а потом уточнил:
— Скажи, Аясов стал бы так действовать и в том, и в другом случае? Я имею в виду, если он убивал Бусыгину, и если не делал этого?
— Однажды Венчик сказал мне, что смысл его жизни в пути. Зачем ему было оставаться здесь, даже если он не виновен?
— Не знаю. Мне его психологический портрет пока до конца не ясен.
— А другие версии у тебя хоть есть? — по-дружески поинтересовалась я.
— Есть, — кивнул Киря. Вместо того чтобы открывать дверь, он стал тянуть время, хлопая себя по карманам, оглядываться назад, проверяя, не забыл ли что.
Я слишком давно знала Кирьянова, чтобы не догадаться — он выжидал, стану ли я проявлять интерес к тому, кто именно у него находится под подозрением кроме Венчика. Но я обошла это молчанием, давая понять, что мне это не больно интересно. А то, что я спросила про другие версии, так это исключительно для того, чтобы морально поддержать Кирю. Мой расчет попал в цель, Володька стал делиться со мной своими соображениями:
— Брат убитой покинул дом незадолго до обнаружения трупа. На связь он не выходит, дома его нет, в мастерской, где Костя иногда малюет свои картинки, — тоже. Это еще тот типчик, скажу я тебе, Таня. Пьяница, беззастенчиво тянувший из сестры деньги.
— Если так, то живая она была ему нужнее? — предположила я, ставя под сомнение версию, которая и мне пришла в голову одной из первых.
— Не скажи, — возразил Владимир Сергеевич. — Брат с сестрой совместно владели недвижимостью в городе. Прислуга слышала, как Костя не раз уговаривал Вику отказаться в его пользу от квартиры, доставшейся им в наследство от родителей. Она не соглашалась. Ее доля давала хоть какие-то гарантии того, что он не продаст жилье без ее ведома и не останется на улице. Домработница также слышала, что Виктория пообещала оставить ему свою долю в наследство.
— А кто из них старший?
— Вика на десять лет старше Кости была.
— Знаешь, версия насчет брата мне нравится больше, чем та, согласно которой Бусыгину убил Аякс.
— Пожалуй, это равноценные версии, — высказался Кирьянов, еще совсем недавно отдававший приоритет той, что привела его ко мне в восемь утра.
— Только по телевизору почему-то фотографию одного Аясова показывают. А пропали оба, — заметила я.
— Для Константина это привычная картина, по словам подруги убитой, он частенько зависал у каких-то баб, выключая телефон.
— Прямо-таки с утра уехал из Князево и сразу пошел по бабам, — усмехнулась я.
— Мы его ищем, ищем, — заверил меня Кирьянов и наконец стал открывать замок. Перед тем как уйти, он попросил: — Таня, если вдруг ты где-то случайно столкнешься с Аясовым, то скажи ему, что не стоит бегать от следствия. Мы его рано или поздно найдем. В его же интересах самому прийти в полицию и дать показания. Нет, лучше ничего ему не говори, а позвони мне и сообщи, где ты его видела.
— Маловероятно, что я где-то с ним столкнусь, он наверняка уже далеко от Тарасова, — стояла я на своей точке зрения.
— Что-то я у тебя задержался, — всполошился полковник. — Собирался заскочить на пять минут, но не уложился. Ладно, я пошел.
— Пока, — я наконец выпроводила своего нежданного гостя за дверь.
Прокрутив в голове весь наш разговор, я пришла к выводу — уверенности насчет моей помощи Венчику у Кирьянова поубавилось, но она не исчезла полностью. Это означало — мне надо быть крайне осторожной, чтобы не вывести следствие на Аясова. На всякий случай я проверила, не оставил ли визитер «жучок», чтобы прослушивать мои разговоры. Однако детектор определения прослушивающих устройств ничего подобного не обнаружил. Правильно в народе говорят, что «на воре и шапка горит». Меня одолевали похожие чувства, но сдавать Аякса правосудию, чем бы мне это укрывательство ни грозило, я не собиралась.
