Я смотрела на Аякса и снова не узнавала его. Передо мной стоял совершенно другой человек, который мне был не знаком. Он не был похож ни на бомжа-философа, ни на сенсея тарасовского бизнесмена. В манере поведения появилась не свойственная ему развязность, в глазах — отстраненная холодность, в голосе — командные нотки.
— Да, ты мне должен, — не стала оспаривать я сей факт. — Как ты считаешь, справедливо ли будет в такой ситуации выставить тебе свое условие?
— Думаю, да, — Венчик согласно кивнул.
— Мне понадобится твоя помощь, но не сейчас. Мое условие таково — ты пока останешься в этой квартире. Я сняла ее на трое суток. Дольше я тебя удерживать не буду. Решишь сдаться полиции — отговаривать не стану. Решишь покинуть Тарасов — помогу. Созреет еще какое-то решение — я его приму безоговорочно. Но ближайшие трое суток, это — максимум, — я сделала акцент на этом уточнении, — ты не будешь выходить из этой квартиры. Возможно, твое участие понадобится уже завтра или послезавтра. Выполнишь мою просьбу, и тогда наш контракт будет считаться расторгнутым. Скажи, я могу на тебя рассчитывать?
В таком тоне я с Аяксом никогда не разговаривала. Прежде мы общались на равных, даже в тот первый день, когда он, одетый в жуткие лохмотья, ковырялся в мусорном контейнере. Тогда я подошла к нему и заговорила, не проявляя брезгливости, жалости или высокомерия. Мы очень быстро стали друзьями, именно поэтому он и пришел ко мне, спасаясь от преследования. Хоть Венчик и стал моим клиентом, мы продолжали оставаться друзьями вплоть до того момента, когда я оставила его в своей машине, а сама отправилась снимать жилье. Аясов оказался в знакомом месте, и из закоулков его памяти стали всплывать забытые подробности. Вспомнить свою прежнюю жизнь для Венчика оказалось важнее всего прочего, и он разозлился на меня за то, что помешала его прозрению. Я стала для него помехой, хотя по сути была его ангелом-хранителем.
— Хорошо, три дня, так три дня, — вынужденно согласился на мое предложение Венчик. — Что я должен буду сделать для — тебя?
— Узнаешь потом.
— Ты уверена, что я справлюсь?
— Я на это надеюсь. Короче, располагайся здесь. Можешь принять душ, полотенце и банный халат там, — я указала рукой на дверь в ванную комнату. — Чай, кофе и сахар на кухне имеются. Завтра я привезу тебе продукты и подарок, который остался на той квартире.
— Какой еще подарок? — Аякс нахмурился.
— На день рождения. — Мне было обидно, что вкусный букет, который я заказала в бутике Семиточенко, остался невостребованным.
— Я родился зимой, — уверенно произнес Венчик.
— Что еще ты вспомнил?
— Так, отдельные вспышки мелькают в голове. Не могу пока их увязать воедино.
— Ладно, не буду тебе мешать. Отдыхай, набирайся сил. Они тебе понадобятся, — я вышла из квартиры и закрыла дверь на ключ.
— Эй, что ты делаешь! — раздалось с той стороны. — Мы так не договаривались!
— У меня только один ключ, — сказала я, наклонившись к дверному косяку. — До — завтра!
Вместо ответа Аясов ударил со всего маха по двери. Похоже, он не собирался сидеть сиднем на съемной квартире, хоть и обещал мне трое суток никуда не выходить. Его так и подмывало отправиться на поиски себя. Но это было очень опасно, поэтому мне пришлось закрыть его на ключ. Балкона в квартире не было, а через окно третьего этажа весьма проблематично выбраться наружу. Венчик стал моим пленником.
Глава 11
Когда раздался звонок домофона, я еще лежала в постели. Кто-то был очень настойчив, и мне пришлось-таки подняться, накинуть халат и, позевывая, отправиться в прихожую, чтобы узнать, кого принесла нелегкая.
— Кто там?
— Я уж думал, тебя дома нет. Спала, что ли? — вместо ответа спросил Кирьянов.
— Владимир Сергеевич, опять ты? — Я оглянулась на часы, которые висели на стене. Было без пяти одиннадцать.
— Пустишь?
— Заходи, — я разблокировала подъездную дверь.
За ту минуту, что Киря поднимался на мой этаж, я успела лишь причесаться и потуже завязать поясок халата.
— Доброе утро! — поприветствовал меня Володька, переступая через порог квартиры. — А что это у тебя вид такой помятый? Плохо спала?
— Мог бы и промолчать, — сказала я, отправляясь на кухню.
— Ладно, мы же свои люди, — Киря, как бы между прочим, заглянул в мою спальню. — Нет, если ты обиделась, то я готов взять свои слова обратно.
— Бери, — произнесла я, подавая своему гостю кофемолку. — Ты пока перемели зерна, а я приведу себя в порядок.
— Я не умею, — Володька стал крутить в руках аппарат, не зная, с какого боку к нему подступиться, — лучше уж ты сама. Я подожду.
— Ладно, жди, — не стала ломаться я.
Четверть часа спустя мы с Кирьяновым сидели за столом друг напротив друга и попивали только что сваренный ароматный кофе. Сделав несколько глотков, Владимир Сергеевич поставил чашку, достал из кармана смартфон, поковырялся в нем и положил его передо мной.
— Как ты думаешь, кто этот человек? — спросил он.
Подавшись немного вперед, я взглянула на экран.
— Понятия не имею, — я не кривила против истины, поскольку действительно не знала человека, изображенного на фотографии.
— Это Аясов Вениамин Русланович, настоящий.
— Где ты откопал это фото?
— Помнишь, я рассказывал тебе, что отправил одному из бывших соседей Аясова эсэмэску с просьбой откликнуться.
— Да, что-то такое говорил, — подтвердила я.
— Он позвонил еще вчера вечером, а сегодня утром пришел в отдел и принес альбом со старыми фотографиями. На некоторых из них был запечатлен его сосед Вениамин. Я перефотографировал их. Как видишь, наш бомж на него совершенно не похож.
— Да, у этого азиатская внешность.
— Твой бомж — самозванец, — подытожил Киря.
— Ты уж определись — наш или мой, — сказала я, давая себе время на обдумывание ситуации.
— Хорошо, просто самозванец.
— Ему вручили этот паспорт в отделении тогдашней милиции, куда его забрали за то, что он ночевал в сквере на скамейке. Документов у него при себе не было, свое имя он не помнил, проверка личности могла бы затянуться. Не знаю, на счастье или на беду, но в соседнем отделении нашелся паспорт с фотографией человека, очень похожего на задержанного бомжа. Ему вручили паспорт и отправили восвояси.
— И давно ты узнала об этом? — Володька решил подловить меня на слове.
— Достаточно давно.
— А почему мне не рассказывала?
— К слову не пришлось. А где сейчас настоящий Аясов?
— Пропал без вести как раз перед самым расселением. На тот момент он был вдовцом, жена примерно за год до этого умерла от онкологического заболевания. Детей они нажить не успели. Родственников у Аясовых в Тарасове, да и в России, не было, они сюда из Казахстана перебрались. Таня, тебе не кажется, что Вениамин Русланович был весьма подходящей кандидатурой для того, чтобы отдать кому-то свое имя и исчезнуть в никуда?
