Андрей удобнее устроился на стуле.
— Журналист, значит, — улыбнулся он.
— Евгения, — протянула я ему руку.
— Очень приятно.
Странное дело, я не знала, как начать с ним разговор. С другими получалось быстрее и легче, потому что я частенько видела что-то, что бросалось в глаза — плакатик с изображением огромного желтого смайлика над монитором в кабинете у бухгалтера Лены или рулоны из кабелей на полу в комнате сисадмина Славика, — и это давало какой-то толчок для начала разговора. А в кабинете Андрея не было ничего, что могло бы простимулировать хотя бы начало диалога. Все здесь находилось на своих местах. Нигде ни пылинки — на его рабочем столе можно было рожать. Да что там рожать — тут и работать-то приятно. С этого и начнем.
— Как вам удалось все тут расставить так, чтобы сохранить столько свободного места? — искренне удивилась я.
— А мне много и не надо, — пожал плечами Андрей. — Все, что может понадобиться, находится тут, — он показал на системный блок, — и здесь.
При слове «здесь» он приложил палец к голове.
— Однако, — восхитилась я. — А должность вашу не назовете?
— В трудовой записан как «офис-менеджер», а по сути являюсь аналитиком. Если еще проще, то еще и статистикой занимаюсь. Вот такая вот смесь обязанностей.
Он отпил воду из стакана и аккуратно отставил его в сторону, случайно задев локтем компьютерную мышь. На это движение мгновенно отозвался экран монитора, с которого на меня уставились какие-то таблицы с множеством мелких цифр. Понять, что это за цифры, мне не представлялось возможным, да и приказа такого не было, но увиденное впечатляло.
— В этом заключается ваша работа? — спросила я.
Андрей поймал мой взгляд, посмотрел на монитор.
— Ужас, да? — с пониманием улыбнулся аналитик, он же статистик, он же офис-менеджер. — Не так сложно все это свести воедино. Трудность в другом — собрать вводные данные. Их должны предоставлять отделы. Замечу — предоставлять вовремя, что происходит не всегда. А у меня сроки.
— У людей, видимо, тоже? — предположила я.
— В разных местах работал, — покачал головой Андрей, — но тут дисциплину лечить надо. Иногда возникает такое ощущение, что упорно работают только несколько человек. Причем их работа не столь важна для компании. А вот те, кто мог бы сделать что-то полезное и важное, относятся к своим обязанностям… как бы это… им пофиг, короче.
В душе шевельнулось что-то, похожее на отвращение. Терпеть не могу, когда кто-то перетирает в пыль за спиной коллег их работу.
— Судя по тому, что я вижу на экране, вы стараетесь делать так, чтобы люди не забывали работать более усердно, — заметила я.
— Работаю над этим постоянно, — откинулся на спинку стула Андрей. — Не забываю напоминать. Бываю назойливым. Раздражаю пунктуальностью. Зануда, одним словом.
Я черканула для вида в блокнотике.
— Что бы вы улучшили в этой компании, кроме пунктуальности ваших коллег?
— Да ничего бы не стал улучшать, — Андрей все так же продолжал улыбаться. — Меня все устраивает. А то, о чем я рассказал… если человек вовремя не сдал отчет, это никак его не характеризует как работника. Может, у него комп завис. Может, сервак накрылся. А может, он просто устал и ждет, когда подействует таблетка от головной боли.
Нет, я определенно не знала, о чем мне с ним разговаривать. Что ж, пусть в ход идут простые темы.
— Давно тут работаете?
— Года два.
— И пришли сразу на эту должность?
— Почти. Сначала была стажировка.
— Где именно?
— В этой же компании.
— Вы надеетесь сделать тут карьеру?
— Не думал об этом.
— Значит, вы скорее инертны?
— Это ничего не значит.
Я была готова его убить. Он нес какую-то чушь. Я не знала, что делать.
— В общем, знаете что? — я решительно поднялась со стула. — Я, наверное, пойду.
— Что так? — поинтересовался Андрей. — Заскучали?
— Не люблю, когда из меня делают дуру. Но у вас почти получилось.
— Не хотите подышать свежим воздухом? — вдруг спросил Андрей.
— Нет, — ответила я. — Приятно было пообщаться.
— Значит, не хотите, — пожал плечами Андрей. — И водой вас тоже не завлечь. Жаль, очень жаль.
— Вот и поговорили, — сказала я, покидая его кабинет.
А потом меня понесло. Разозлилась. Я прошлась по офису вдоль и поперек. И каждый, как заведенный, хвалил компанию. Большего добиться я не могла, как ни старалась. Вывести людей на разговор именно об их работе получалось, но при этом я не могла продвинуться чуть дальше слов: «А вот этим я и занимаюсь» с последующей демонстрацией каких-то программ, книг учета или листов ватмана.
Тупик. И, главное, реакции Сапсанова на демонстрацию своих достижений я тоже опасалась. Как ему объяснить, что все его боятся до чертиков, поэтому и не рассказывают ничего?
Решив все-таки сделать передышку и сообщив секретарю Лере о том, что возьму небольшой перерыв и покину здание, я пошла к лифту с желанием попасть на улицу, постоять там, посмотреть на прохожих, проветрить голову. Глядишь, и додумаюсь до более удачного плана. Ну, или хотя бы мысли в другую сторону развернутся.
Около лифта стояла высокая мусорная корзина. С начала рабочего дня туда уже успели набросать пустые пластиковые стаканчики, какие-то бумажки, пару газет. Надо бы и мне из сумки всякий мусор выбросить. Я открыла ее, сгребла пару пустых коробочек из-под витаминов, выбросила. Потом нащупала кошелек, наткнулась пальцами на свой диктофон. Не вынимая его из сумки, проверила — работает. Записывает. Все прекрасно.
— Ну, вот и встретились, — услышала я за спиной.
Андрей подошел как раз в тот момент, когда лифт оказался на нашем этаже.
— Ничего, если составлю компанию? — спросил он и неожиданно крепко взял меня под руку. А потом очень сильно сжал пальцы. Почувствовав боль, я чуть было машинально не зарядила ему в челюсть. Но вовремя вспомнила, что я глупенькая и физически не подготовленная журналистка, которой просто надо собрать неинтересный материал, написать скучную статью, которая вряд ли попадет в бестселлеры. Да и не умеет журналистка драться, как Джеки Чан, которому не уступили место в метро.
Никто не увидел, как аналитик Андрей зашел вместе со мной в лифт, а после того, как мы оказались с ним там вдвоем, нежно приложил меня к стенке лифта спиной и затылком. А потом вкрадчиво произнес:
— Мы сейчас немного прогуляемся, и ты мне все-все расскажешь, правда?
Он, вероятно, держит людей за идиотов, — Андрей говорил с явной угрозой в голосе, а мне очень не хотелось его разочаровывать и пускать в ход какие-то болевые приемы. Я предпочла думать, что негатив в его тоне предназначен Игорю Дмитриевичу. — Я бы поверил шефу, когда он объявил тебя журналисткой, но, увы, знаю его как облупленного. Да и с журналистами встречался.
