Сапсанов крутанулся в кресле, и передо мной на миг предстала железная дверца в стене прямо за ним. Сейф, значит.
— Я вас слушаю, — улыбнулась я.
— В общем, так, — Игорь Дмитриевич сцепил пальцы в замок, подался вперед. — Смотрю на вас и думаю, что ошибся. Вы не телохранитель, да? Вы, простите…
— Слышу такое постоянно, — кивнула я. — Откуда вы узнали про меня?
— Знакомый поделился.
— Кто именно?
— Зиновьев, — не моргнув молвил Сапсанов. — Помните такого?
— Нет, — ответила я. — Не было у меня клиента с такой фамилией.
— А если был? — засмеялся Сапсанов.
— Вы берете на слабó. Проверяете меня, еще не наняв. Хотите узнать, делюсь ли я с новыми клиентами тем, что знаю о предыдущих. Так вот, не делюсь. И вам очень любопытно, на кого я работала. На кого угодно, только не на Зиновьева, — сказала я. — Вы меня не на должность повара приглашаете, я — телохранитель. И мне интересно, кто из моих прежних клиентов порекомендовал вам обратиться ко мне. Так что, поделитесь?
Сапсанов демонстративно захрустел пальцами, показывая мне, что обычный на первый взгляд вопрос, который я задала, может иметь очень непростой ответ.
— Был у вас знакомый товарищ, которому вы жизнь спасли, когда в него нож метнули, — сказал он. — Помните такого?
— Помню.
Нож в того клиента метнул подвыпивший парень, которому не понравилось, как на него посмотрели. Меня наняли на время проведения одного мероприятия, после которого на улице и случилось это, так сказать, «покушение». Нож прокувыркался в двух метрах от лобового стекла какой-то машины и упал на проезжую часть. Нам тогда сильно повезло, что у врага по пьяни был сбит прицел. Он, кстати, неплотно стоявший на ногах, тоже сразу завалился куда-то вбок. Но я успела закрыть собой клиента и приготовилась дать отпор. Неловко вышло.
— Тот товарищ отзывался о вас исключительно положительно, — продолжал Сапсанов. — Работал с вами недолго, но запомнил. Слушайте, может, воды? А то здесь дышать нечем.
— Нет, благодарю.
Я вспомнила, что тот, кто меня порекомендовал, вскоре отошел от дел. По слухам, выбрал тихую сельскую жизнь. Хороший дядька.
— Так кого же мне охранять? — спросила я. — Вас оберегать от всего требуется?
— За себя я и сам постоять сумею, — ответил Сапсанов. — Не обо мне речь. Я пригласил вас, чтобы познакомиться поближе. Посмотреть в глаза, так сказать. Проследить за вашей реакцией. Хотя что можно сказать о человеке, понаблюдав за ним всего-то пару минут?
— И не считая векового ожидания человека в приемной, — напомнила я. — Но да, согласна, товар желательно перед покупкой подержать в руках. Так о ком идет речь?
— О моей дочери, телохранитель нужен ей, — нахмурился бизнесмен. — Вы извините за то, что держал вас тут, отнимал время, словно какой-то тест устроил… все это фигня. Мы встретились, поговорили, этого достаточно. Теперь я хочу, чтобы вы приехали ко мне домой.
— Ребенок будет там?
— Ребенок будет там. Не сюда же мне ее приводить.
— Расскажите, пожалуйста, Игорь Дмитриевич, о дочери.
— А сейчас-то зачем? — искренне удивился Сапсанов. — Насколько мне известно, это вашему делу никак не поможет.
— Но и лишним не будет. Я ведь и отказаться могу, если что-то меня не устроит. Или вы откажетесь.
— Цену набиваете? — улыбнулся Сапсанов.
— Выясняю все, что мне может пригодиться в работе.
— Понятно, — сбросил улыбку Игорь Дмитриевич. — Абы как дела не делаем, да? Ладно. Ладно, вы правы.
— Спасибо.
— Дочь… Ну, что дочь? Дочери скоро семнадцать, заканчивает школу. Живем мы с ней вдвоем, растет без матери. Давно. Никаких особей женского пола в нашей семье больше нет. Я не беру в расчет кого-то из персонала или парочку приходящих педагогов.
— А мать девочки? Что с ней?
— Девочку зовут Ксения, кстати, — заметил Сапсанов. — Или Сенька. Смешно, но это с детства повелось. С ее матерью я в разводе. Случилось это, когда Сеньке было семь лет. Близких контактов они не поддерживают, но могут увидеться, если очень надо. Разумеется, я должен быть в курсе их встреч. И вот еще, Евгения. Очень попросил бы не развивать эту тему в дальнейшем. Просто примите как факт.
— Принимаю, — согласилась я.
— Я много работаю. Очень много. Моя фирма участвует в программе городской реновации, и приходится общаться и со спонсорами, и с банкирами, и с инвесторами… Всякого пошиба люди. Мероприятия, банкеты, встречи и иная ненужная лабуда, откуда никак не сбежать при всем желании. Дочь выросла, спокойно обходится без нянь и прислуги. А также без людей в черном, которые якобы с ней не знакомы, но всегда находятся рядом.
— То есть никакой охраны у дочери нет.
— Ксении никогда не требовалась охрана. Я вышел из простой семьи, всего добивался сам и ее к этому приучаю.
— К чему? — прервала я его рассказ.
— К отсутствию золотых унитазов.
— Тогда я уточню. То есть ни на каких черных «мерсах» с мигалками по городу она не передвигается? — насмешливо спросила я. — А то, знаете, некоторые обеспеченные люди заковывают детей в такие вот «цепи»: личная охрана, бронированное авто, зачистка территории от машины до школьных ступеней. Бывает, что и чипы детям вживляют под кожу. Такого же нет?
— Такого нет, — на лице Сапсанова не было ни тени улыбки. — Дочь совершенно не избалована. Все, что нужно для более-менее нормальной жизни, у нее имеется. Она спокойно передвигается на общественном транспорте, ей не зазорно зайти в обычный магазин за газировкой или хлебом. Одевается не в меха, увлекается компьютерными играми и, кажется, ведет дневник.
— Кажется? Вы не знаете точно?
— Не имею привычки копаться в чужих вещах, — я уловила нотку гордости в его голосе. — Пару раз заходил к ней в комнату и видел то на столе, то на кровати, то еще где-то там некую странную тетрадку. Толстую такую, в каком-то плюшевом переплете. Не то чтобы я знал наперечет, что и где находится в дочкиной комнате, но за тетрадку эту она каждый раз хваталась так, словно в ней страшные тайны хранятся. Вот и подумал, что это дневник.
— И не было желания заглянуть внутрь?
— Ни малейшего, — равнодушно мотнул головой Сапсанов. — Во-первых, это дочкина территория. Во-вторых, что там может быть интересного? Ванильные единороги? Рассуждения о том, почему ее не любит придурок из соседнего двора? Песни о разбитом сердце?
«Адреса друзей, рецепты наркоты, телефоны дилеров или обозначения злачных мест, а также нелестные слова в твой адрес», — подумала я. Дневник — такая вещь, которая может быть «пустышкой», а может оказаться и «отмычкой». Это с какой стороны зайдешь. Это смотря что искать в дневнике.
