— Никак не уберут, — услышала я женский голос. Обернулась и увидела пожилую женщину с сумками. — Тут недавно каких-то бандитов ловили, и люди видели, как они прятались в этой машине. Одного убили. Время идет, а машину почему-то не убирают.
— Скажите, — попросила я. — А телевидение тогда тут было?
— Не заметила никакого телевидения, — покачала головой женщина. — И все, кто видел, ни слова о телевидении не сказали. Я сразу, как выстрелы услышала, отошла от окна, и все. Но если бы тут были камеры, то мне бы соседи рассказали.
— Понятно.
— Да я знаю, почему вы спрашиваете, — добавила женщина. — Вечером того же дня в новостях об этом сюжет показали. А кто и как это заснял, не объяснили. Не наше дело.
Мне нечего было ей ответить. Но она была не права — это все же было мое дело. Я быстрым шагом пошла прочь, держа в руке найденную сумку. И все никак не могла поверить в то, что нашла больше, чем хотела.
Сумку я тщательно осмотрела сразу, как оказалась около «Фольксвагена». Открыла крышку багажника, бросила ее на дно. Материал, из которого она была сделана, оказался довольно прочным. Он не пропускал воду, и я очень надеялась на то, что внутри сумки будет сухо.
В сумке я увидела рулон из старых газет, обернутый черной изолентой. Развернула его.
Только газеты, ничего больше. Я держала их в руках, не понимая, каково было их назначение. И вдруг поняла. Их подложили в сумку для того, чтобы придать ей лишний вес.
На дорогу до Пятницкой и поиски у меня ушло часа полтора. Наверняка Ксения еще не проснулась. Значит, у меня все еще оставалось свободное время.
Купив в ближайшем магазине пакетик сока и булочку с маком, я вернулась к машине и села в салон. Но возвращаться в дом Игоря Дмитриевича пока не собиралась. В голове прояснилось, и все это случилось благодаря моей находке. А ведь на Пятницкую меня привела не логика, а интуиция плюс спонтанность в принятии решений. Рассказ Ксении явился началом этой цепочки.
Сейчас я в который раз попыталась представить все так, как оно было на самом деле.
Значит, дело было, получается, так. У Паши случились проблемы, он рассказывает о них Ксении, а она просит своего отца помочь милому другу. Отец согласен, но на своих условиях. Он прячет ребят на какой-то хате. В условленное время просит их покинуть это место и переждать нашествие спецназа, присутствие которого должно придать боевой раскрас этой операции по передаче выкупа и освобождения заложницы. Но в какой-то момент что-то идет не так, в результате Паша погибает. Сапсанов хватает дочь и увозит ее домой. А выкуп, который он должен был передать Паше, у него крадут самым наглым образом прямо перед освобождением заложников.
Что имеем в итоге: похитители скрылись с деньгами, о них ничего не известно. Заложница жива и здорова. Сапсанов лишился бабла, но вернул себе дочь.
Вот это замес.
«Думай, Женя, думай. Может, что-то и получится у тебя. Все в этой истории понятно, кроме одного момента — два пьяных мужика выдирают у Игоря Дмитриевича сумку и делают ноги в сторону переулка. Сапсанов несется за ними. Здесь пробел, который я попыталась заполнить, и получилось ведь. Сумка. Спустя несколько дней эта чертова сумка обнаруживается на свалке под всяким мусором недалеко от места кражи. Никаких денег внутри нет. Зато есть „кукла“ из газет.
Что же было в сумке, Игорь Дмитриевич? Почему она оказалась на свалке? Ее у вас украли, а после того, как что-то из нее забрали, выбросили?»
И память услужливо преподнесла мне запись телефонного разговора Сапсанова, который предоставил мне мой верный «жучок», оставленный под журнальным столиком в его кабинете. Шантаж и угрозы. Два человека, которые обвиняли бизнесмена в подставе. Игоря Дмитриевича упрекнули в том, что он заплатил меньше, чем обещал.
Но сразу после того, как освободили Ксению, Сапсанов заявил, что похитители сбежали с деньгами. Черт возьми, так и было, ведь так все и было! Они вырвали у него из рук сумку и пустились бежать. В сумке были деньги, которые он им обещал, но кроме них там были еще эти газеты, которые наверняка создали ощущение тяжести. У этих двух не было времени открывать сумку и пересчитывать купюры — они были уверены в том, что получат обещанное сполна. Видимо, они недалеко ушли, прежде чем поняли, что надо проверить, выполнил ли Сапсанов свое обещание. Поняв, что их обманули, они вернулись и выбросили сумку на свалку, где я ее и нашла. Так, что ли, получается?
Господи, как же все запутано…
Ксения сказала, что под сиденьем в «Жигулях» они с Пашкой обещанных ему денег не нашли. Да Сапсанов просто не собирался с ними расставаться. Без пяти минут банкрот даже не планировал этого делать — ему самому деньги нужны. Вот откуда ноги растут у этой инсценировки с похищением. А в итоге убит человек. Бедный Пашка так и не догадался о том, что его просто использовали. Никакой помощи от Сапсанова он бы не получил. Тот и не собирался расставаться с деньгами.
Сапсанов не пожалел и собственную дочь.
Сейф в его письменном столе. Я вспомнила его слова о том, что похитители оценили жизнь Ксении в пятнадцать миллионов евро. И даже если из этой суммы взять пару сотен тысяч рублей, там все равно останется столько купюр, что ими можно будет обклеить весь дом Сапсанова изнутри и снаружи.
Его слова о том, что поиск подозреваемых нужно прекратить. Его настойчивое желание поскорее отправить дочь в школу, невзирая на тот стресс, который она пережила. Его нарастающая нервозность в общении со мной. Да он просто разбрасывал по сторонам всех, кто мог бы догадаться. Не лезть, не искать, через силу заниматься другими делами — Игорь Дмитриевич старался отвести мое и Ксюшино внимание от себя самого.
Все это говорило о том, что я — да ладно, не может быть! — все-таки докопалась до правды.
Получается, что деньги остались при нем. Какие мотивы могут быть у человека, если он готов провернуть такое дело с «двойным дном», используя в качестве приманки собственную дочь? Может быть, он тоже кому-то должен и всячески пытается спрыгнуть с этой темы, обманув кого-то еще?
Если все так, как мне кажется, то скорее всего деньги все еще в доме. И если я их найду…
Телефон в сумке настойчиво потребовал ответить на звонок. На том конце провода болтался взволнованный Андрей, уже знакомый мне офис-менеджер из компании Сапсанова. Он же — шпион компании «КонтрАКТ».
— Привет, — ответила я на звонок, с трудом вспомнив о том, что сама начертила ему свой телефонный номер. На всякий, как говорится.
— Занята? — с ходу выдал Андрей.
— В общем-то, да.
— Дело срочное и важное. Жду около «Трешки» через полчаса. Успеешь?
— Подожди-ка, — оборвала я его. — Я не смогу сейчас приехать.
— Сможешь. Рядом с главным входом будет аптека, внутри встретимся.
— Андрей!
