Когда он приехал, я уже ждала его. Сидела в его кабинете все на том же диване, пила принесенный Изой чай. К появлению Игоря Дмитриевича я подготовилась со всей серьезностью.
В моей сумке ждал своего часа диктофон, а под столешницей журнального столика стоял «жучок». Оба этих гаджета, по сути, выполняли одну и ту же работу, но с разных ракурсов. И потом, Игорь Дмитриевич мог запросто обнаружить диктофон, а вот до «жучка» он вряд ли доберется.
Увидев меня в своей обители, Сапсанов очень удивился.
— Женя, — не понял он, — не ожидал вас здесь увидеть в свое отсутствие.
Он поставил портфель на стол, снял пиджак и повесил его на спинку кресла.
— Нам бы поговорить с глазу на глаз, — предложила я.
— Судя по тому, что вы уже здесь, разговор будет серьезным? — спросил Игорь Дмитриевич.
— Весьма.
Сапсанов села на край стола и скрестил руки на груди.
— Слушаю, — выдал он свое фирменное согласие на диалог.
Передо мной стоял красивый мужчина, который выглядел невероятно стильно. Он ждал от меня всего, чего угодно, но только не того, что я ему приготовила.
— Скажите, пожалуйста, Игорь Дмитриевич, — начала я издалека, — почему вы предложили мне приступить к работе в день похищения вашей дочери?
— Не понял. А что не так? — приподнял бровь Сапсанов.
— Очень похоже на простое совпадение, — продолжила я. — Но я бы хотела знать, почему раньше у Ксении не было телохранителей?
— Кажется, я уже объяснял, — напомнил мне Сапсанов, — что я не балую свою дочь. Да и необходимости не было до поры до времени.
— Охрана человека не есть баловство, это совершенно разные вещи, — возразила я. — Мне многое не очень понятно. Но вопрос охраны собственного ребенка сейчас очень актуален. Вы же рассказывали, что дочь неоднократно попадала в опасные ситуации, за ней даже кто-то следил. И тем не менее не сразу обратились к вопросу ее сопровождения.
— Вы меня после работы встретили с целью вставить по самые помидоры из-за того, что я, по-вашему, неправильно воспитываю дочь? — усмехнулся Сапсанов.
— Не мне вам указывать, — ответила я. — И о воспитании я ни слова не сказала.
— Вот именно, — тут же подтвердил Игорь Дмитриевич. — Что-то еще? Простите, устал, только что с работы, если вы не заметили.
— Отдых — святое, — согласилась я. — Да я ненадолго. Игорь Дмитриевич, думаю, что я прекрасно понимаю ваше желание защитить. Но не дочь, а себя.
— Вы вообще в своем уме? — покрутил пальцами около виска Сапсанов. — Что вы себе позволяете?!
— Как звали того парня, который прятался с Ксюшей в квартире на Пятницкой улице? — спросила я. — Парень, которого случайно подстрелили, ну же, вспоминайте. Вы ведь не планировали его выручать? Жаль, он был не в курсе, что вы не собирались одалживать ему триста семьдесят тысяч долларов.
Вот тут я и увидела настоящего Сапсанова. С него моментом слетел весь лоск, но надо отдать ему должное — он побледнел, но даже не дернулся.
— Хватит пороть чушь, — угрожающе произнес он.
— Вы банкрот, Игорь Дмитриевич, — продолжала я. — Не знаю, как вы собирались поправлять свое положение, но уверена в том, что не совсем законным путем. И ради того, чтобы никто об этом не узнал, провернули адский план, который стоил жизни человеку. Конечно, вы не желали этого, но откуда было знать об этом спецназу, который выручал вашу дочь?
Сапсанов дернул плечом. Я внутренне приготовилась дать ему отпор, если вдруг он решится сделать хоть шаг в мою сторону.
— Какой адский план, вы о чем? — тихо проговорил Сапсанов. — Вы пьяны, что ли?
Это было очень плохо завуалированное оскорбление. Сапсанов пытался сбить меня с толку. Так себе способ защиты. Поэтому я решила продолжать, не обращая внимания на его слова.
— План был бы хорош, если бы действия совершались во благо других людей. Но все это было задумано вами исключительно ради того, чтобы вы удержались на плаву и не лишились бизнеса, верно? Ксению не похищали, никаких похитителей не было, как и выкупа. Вы все придумали. Вы пообещали ее другу финансовую поддержку. Вы уговорили Ксению с Пашей исчезнуть и инсценировали ее освобождение. Вы попросили двух своих знакомых помочь вам в этом, и они помогли дважды: «украли» вашу дочь на глазах у всех, а потом разыграли пьяную драку и вырвали у вас из рук сумку якобы с выкупом. Только были ли в сумке те самые пятнадцать «лимонов» евро, которые похитители, которых на самом деле не существовало, потребовали в обмен на жизнь вашей дочери? Очень сомневаюсь. Вы пообещали своим знакомым заплатить за помощь, и сумму каждый должен был получить немаленькую, но вы и здесь швырнули людям в лицо копейки, а для тяжести положили в сумку газеты.
— Да откуда вы все это берете?! — фальшиво возмутился бизнесмен.
— Вот почему вы отказались от помощи полиции в поисках дочери, — продолжала я. — Вы подстроили похищение, и полиция могла спокойно вывести вас на чистую воду. Вы же после операции попросили у своего друга-спецназовца пленку с видеозаписью, которая велась в процессе, после чего отдали ее на телевидение. Запись тут же пошла в ближайший выпуск новостей. Кому вы заплатили там за то, чтобы ее поставили в эфир? У вас так много знакомых, Игорь Дмитриевич. Прямо в каждом углу. Платить ведь нужно было многим.
— Женя, остановитесь, — понизил голос Сапсанов.
— Минутку, — попросила я. — Заглянем в прошлое. Ваш развод, ненависть к жене, желание оставить ее ни с чем и ударить как можно больнее — лишить всех прав на ребенка. Только вот какая фигня, Игорь Дмитриевич: она хорошая мать, таких не лишают материнских прав. И вы начинаете искать тех, кто бы вам с этим помог. Вы раздаете взятки направо и налево. Судье, адвокату, прокурору, органам опеки, врачам — сколько их было? Вам не так сильно нужна была дочь, просто жена знала о вашем прошлом слишком много, я правильно понимаю? Потратились вы тогда сильно. Я ведь права насчет жены?
— Значит, и с ней пообщались, — спокойно заметил Сапсанов.
— Я со многими пообщалась, пока искала по вашей просьбе похитителей, — напомнила я.
Игорь Дмитриевич вздернул подбородок. Странно, что не перебил меня ни разу.
— Я и без вашего бреда живу как в тумане, — наконец произнес он. — Вы понимаете, что только что обвинили меня в тяжких преступлениях?
— Разумеется, Игорь Дмитриевич, я все прекрасно понимаю. И доказать это смогу очень легко.
— Не уверен, — с нажимом произнес Сапсанов. — Ни до меня, ни до полицейских вы не достучитесь. Вас я уволю, а полиция ваши доводы разотрет в пыль. У вас нет оснований.
— Сумка, от которой избавились ваши подельники, уже в полиции, — лихо соврала я. — А полиция, как вы догадываетесь, скоро будет здесь.
Сапсанов все-таки сделал шаг ко мне. Я резко встала с дивана.
