– Так, может, вернемся и зададим ему пару вопросов? – предложила я.
– Собираетесь ему под ногти иголки загонять? Сомневаюсь, что он по доброте сердечной расскажет вам о своих друзьях. Боюсь, в ближайшее время нас ожидают неприятности. Вам еще не надоела игра в сыщиков?
– Не надейтесь.
– Да я так спросил, из вежливости. В гостинице из номера без особой надобности не выходите. Кстати, куда вы едете? Гостиница налево…
– Хочу еще раз поговорить с Агнессой. А еще хочу взглянуть на обиталище господина Петрова, бывшего спецназовца.
– Вы с ума сошли? – искренне возмутился Ковалев. – Побойтесь бога… Вы хоть знаете, который час?
– Как раз все соседи дома.
– Зачем вам соседи? К тому же даже сыщикам положено отдыхать. Я есть хочу…
– Я вас кормила.
– Когда это было? И вообще, я мечтал провести отпуск, лежа на диване.
– Вас сгубило любопытство. Так и быть, проявлю человеколюбие и накормлю вас. Вот это кафе подойдет?
– Я дома пельменей наемся.
– Хорошо, отвезу вас домой.
– А вы будете болтаться по городу вот с этим «хвостом»?
– Так в кафе или домой? – посуровела я, и он буркнул в ответ:
– В кафе.
Мы с удобствами устроились за столиком возле окна. Интересовавший нас автомобиль скрылся в переулке и более на глаза не появлялся. И вслед за нами в кафе вовсе не вошли звероватого вида молодцы (после нас сюда вообще никто не заглядывал), и я даже подумала: а не наводит ли участковый тень на плетень из желания внушить мне мысль, что чем скорее я уберусь из города, тем лучше для меня и остального человечества? Однако Ковалев так сосредоточенно хмурился и, главное, даже ел без аппетита, что я решила: он действительно переживает, и «хвост» ему не привиделся.
– Это могут быть фээсбэшники? – спросила я, когда мы перешли к чаю, справедливо решив: если мы занялись десертом, обвинить меня в том, что я порчу ему аппетит, Алексей Дмитриевич не сможет. В конце концов, много сладкого вредно. Он взглянул на меня и пожал плечами:
– Вообще-то у них может возникнуть желание понять, зачем вы сюда явились и какое имеете отношение к убийствам.
– Не проще ли задать вопросы?
– Проще. Если рассчитывать на искренний ответ.
– Как все сложно.
– Если честно, я не верю, что они из спецслужб. Профессионалов мы вряд ли бы засекли.
– Разве вы не профессионал?
Он спокойно выдержал мой взгляд.
– В шпионских играх участвовать не приходилось.
– Жаль, ваш опыт очень бы пригодился. Допустим, за нами следят не спецслужбы. Тогда кто?
– Люди, каким-то образом связанные с убийствами или желающие понять, кто стоит за ними.
– Замысловато, – кивнула я. – Но идею уловила. Тогда зайдем с другой стороны: если по городу шляется маньяк, то кому может быть до этого дело? Я не имею в виду правоохранительные органы, им как раз дело есть. Я имею в виду прочих граждан. Людьми обычно движет личный интерес, а здесь я его не вижу. – Ковалев пожал плечами, выражая сомнение, а я, не очень поняв, к чему оно относится, продолжила: – Вряд ли можно говорить о мести. Сначала было две жертвы: бесприютный спецназовец на пенсии и шофер-дальнобойщик. У одного, если верить вашему другу, вовсе нет родни, у другого жена, только вряд ли она располагает собственной гвардией, чтобы присматривать за нами. То же самое со Светланой. Если это не спецслужбы, то логично предположить, что это люди, имеющие отношение к четвертому трупу, то есть по времени к первому из четырех нам известных.
– Имеете в виду питерский труп?
– Ага. Жаль, что мы понятия не имеем, на кого посягнул в Питере наш маньяк.
– Номера на тачке местные.
– Это ничего не значит.
– Допустим, в Питере погиб человек, чей родственник или друг, не важно, решил сам разобраться с маньяком. Тогда для них вполне естественно заинтересоваться вами. Что ж, я ничего не имею против этих ребят. Если цель у нас общая, пусть висят на хвосте. Неприятно, но терпимо.
– Значит, я могу выйти из номера без вашего сопровождения? – усмехнулась я.
– Нет, лучше все-таки не рисковать, – ответил он серьезно, после чего, немного помолчав, спросил: – А почему вы сомневаетесь, что убийца – маньяк?
– С чего вы взяли?
– Не хотите отвечать?
Я задумалась. Надо же, я и сама толком не поняла, почему, а он уже почувствовал.
– Черт его знает. Способ убийства, жертвы – вроде случайные люди, друг с другом не связанные. Но… – Я принялась вертеть в руках ложку, не поднимая глаз на Ковалева, но ощущая его взгляд. – Сама не знаю, что меня смущает, но в этой истории есть что-то… что-то… – я с трудом нашла слово, – …неправильное. Светка была глубоко несчастным человеком, довольно экзальтированной особой. Но идиоткой она не была. Эта ее дружба с Агнессой и Паисией…
– Пациентками психушки?
– Паисия оказалась в больнице уже после гибели Светки.
– Конечно, у нее же были видения.
– Светка что-то искала, – упрямо повторила я. – Точнее, кого-то.
– Если я вас правильно понял, вы считаете, что маньяк у нас непростой. То есть убийства преследуют какую-то цель?
– Вот именно.
– Тогда все еще запутаннее, потому что цели я не вижу.
– Если мы займемся жертвами, узнаем о них побольше, может быть, цель и появится.
– Смею вас уверить, что следствие…
– Следователь рассуждает так же, как и вы: есть две сумасшедшие бабы, чьи показания в расчет лучше не брать, убитая тоже была не в себе, достаточно взглянуть на стены в ее доме… Все – полный бред, на который не стоит тратить времени. А между тем за обращением Светки в «Белые облака», дружбой с Паисией, а затем ее внезапным охлаждением к ней что-то есть. Паисия не считает Агнессу святой, даже напротив, приписывает ей дурное влияние на Светку, а сама Агнесса сказала, что если будет о дьяволе помалкивать, то он забудет о ней.
– А дьявол – это наш маньяк? – вздохнул Ковалев.
– Почему бы и нет?
– Тогда тетку надо тряхнуть как следует, и мы будем знать, где его искать.
– Вот видите! А вы удивлялись, почему я хочу еще раз с ней встретиться.
– Расспросы о Петрове вряд ли что дадут. Но чтобы сделать вам приятное, я готов убить на разговор с его бывшими соседями вечер. Это все же лучше, чем болтовня с чокнутой бабой. Она и до утра подождет. Едем?
Общежитие, где некогда проживал Петров, выглядело довольно сносно. По крайней мере, снаружи. Три девятиэтажки, объединенные пристройками, в которых располагались магазины, ателье и парикмахерская. Во дворе детская площадка и небольшая стоянка для машин. К общежитию № 2, к тому корпусу, что в центре, вела асфальтовая дорожка. По обе ее стороны – клумбы. Сейчас они выглядели уныло: земля еще не просохла, и по этой причине мусор, накопившийся за зиму, не убрали.
