– Только попробуй. – Я со вздохом развела руками. – По-твоему, он сейчас куда-то сорвется? – проявил любопытство Ковалев, достал из кармана пакет, из него извлек бутерброды с колбасой и принялся жевать. В ответ на мой насмешливый взгляд нахмурился. – Язву с тобой наживешь. Хочешь? – Он протянул второй бутерброд мне, и я тоже принялась жевать, а он вздохнул: – Надеялся, что откажешься… Совершенно необязательно ему лететь куда-то сломя голову. Мы знаем со слов Паисии, что он проявлял к Старостиной интерес. И вдруг после ее смерти к нему приходит женщина, весьма похожая… я бы даже сказал, слишком похожая на покойницу. Это произведет на человека впечатление, даже если к ее смерти он никакого отношения не имеет.
– Угу, – согласилась я с набитым ртом, продолжая смотреть в окно.
Дверь центра открылась, и на улицу вышел Вадим Аркадьевич. Учитель и провидец огляделся и заторопился к автомобилю, что стоял неподалеку. Прежде чем сесть в машину, еще раз огляделся. Нас он видеть не мог, но, если я собиралась сесть ему на хвост, следовало позаботиться о менее заметной машине, чем моя «Ауди».
– Дай я сяду за руль, – сказал Ковалев, наверное, прочитав мои мысли.
– С какой стати? – все-таки спросила я.
– Никогда не ездил на хорошей тачке. Хочется попробовать.
– Валяй, – кивнула я. – Я добрая.
Мы быстро поменялись местами, машина Учителя как раз тронулась с места, и мы пристроились за ней. Надо сказать, вел ее Ковалев мастерски. Не приближаясь, но и ни разу не потеряв из вида. Парни на джипе тоже старались вовсю. На это стоило посмотреть! Если Вадим Аркадьевич спешит в универмаг за пенкой для бритья, у меня будет очень глупый вид. На площади у памятника он свернул и вскоре тормозил возле здания, по фасаду которого шли красные иероглифы, а чуть ниже по-русски было написано: «Сакура». Я победно взглянула на Ковалева. Хотя отчего бы Вадиму Аркадьевичу и не пообедать в японском ресторане? Он скрылся за дверью ресторана, а я укорила Ковалева:
– Сунулся с бутербродом, только аппетит испортил.
– Мой аппетит ничто не портит, а на тебе будем экономить. В ресторан идти опасно, – серьезно продолжил он. – Ты там когда-нибудь была?
– Нет.
– И я нет. Если там общий зал, нас сразу засекут.
– Может, Гризли спросить? Вдруг он здесь бывал? Ладно, не злись. В японских ресторанах столы обычно отделены перегородками, люди стремятся к уединению. Может, все-таки рискнем?
Он пожал плечами и первым вышел из машины.
Швейцар на входе встретил нас улыбкой. Потасканные джинсы и куртка времен покорения Крыма на Ковалеве, конечно, уважения не вызывали, с другой стороны, дядя, безусловно, видел, что вышли мы из «Ауди». К тому же девушка я красивая, и с прикидом у меня полный порядок. Если такие девушки и ходят по ресторанам со всяким сбродом, значит, у них в том есть резон. В общем, встретили нас как родных.
Беспокойство Ковалева оказалось напрасным. Зал был разделен перегородками из бумаги в рост человека. Хотя пользы от них столько же, сколько и вреда: нас не заметят, но и мы пока…
– Желаете сесть у окна? – спросил метрдотель. – Прекрасный вид на японский сад.
– С удовольствием, – ответила я, подумав, что меня больше бы устроил вид Вадима Аркадьевича.
Есть, сидя на полу, здесь не предлагали, так что мы устроились на громоздких стульях. Взглянув в окно, я убедилась, что сад имел место, он был во дворе дома, куда выходили окна. Впечатление такое, что в ресторане мы одни. Все кабинки, в которые я успела заглянуть, пока шла сюда, были свободны. Подошла девушка в кимоно, я оставила Ковалева делать заказ, а сама направилась в туалет.
Они сидели в самой первой кабинке, рядом с проходом на кухню – Вадим Аркадьевич ко мне спиной, чему я порадовалась, а слева от него очень странный тип. Странность относилась к цвету его лица – такой бледнющей физиономии мне видеть еще не приходилось. Темные круги под глазами, иссиня-белая кожа, очень темные глаза. Возможно, из-за расширенных зрачков они казались абсолютно черными. Так изображали чахоточных в немом кино, или так выглядят упыри в современном. Я подумала, что упырь подходит все-таки больше. Мы встретились взглядом лишь на мгновение, но я сразу поняла, он не только заметил меня – он знает, кто я. Но вида не подал, просто отвел взгляд и криво усмехнулся. Если упырь узнал меня, значит, успел поинтересоваться моей особой или был знаком со Светланой. Сердце сладко заныло в предчувствии долгожданной удачи. Хотя, если вспомнить о том, как погибла Светка, а за ней и Агнесса, удача представлялась довольно сомнительной.
Пробыв в туалете пару минут, я вернулась к Ковалеву.
– Он беседует с парнем, по виду выходцем с того света. Очень бы хотелось заполучить его фотографию, – вздохнула я.
– Каким образом?
– У меня фотокамера на телефоне, но если я вторично пойду в туалет…
– Давай телефон, – кивнул Алексей Дмитриевич. Как им пользоваться, не спросил, из чего я заключила, что мент он хоть и бедный, но продвинутый. Вернулся он даже быстрее, чем я ожидала. – Держи.
– Они тебя видели?
– Нет, конечно.
– А меня он узнал.
– Кто?
– Упырь. Занятно, правда?
– Упырь нашего ведуна утешает. Говорит, нет повода для беспокойства.
– Если он обо мне, то не прав. Я как раз хороший повод беспокоиться.
– Это уж точно, – с энтузиазмом кивнул Ковалев.
Пока мы ожидали заказа, мужчины разговор закончили, Вадим Аркадьевич стремительно прошел мимо, на меня не взглянул. Алексей Дмитриевич нахмурился.
– Черт, поесть не успеем, – посетовал он, поднимаясь.
– Придется остаться, раз заказ сделали, – вздохнула я. – Неловко уходить. К тому же Вадим Аркадьевич от нас никуда не денется.
– Не скажи. Вдруг скончается скоропостижно?
– А можно без пессимистических прогнозов? – рассердилась я.
– Можно. Я просто напоминаю, что Агнесса погибла как раз после твоего визита к ней.
Алексей Дмитриевич достал из кармана мобильный и принялся кому-то звонить. Оказалось, другу Всеволоду. Слегка стыдясь, поведал о нашем знакомстве с Вадимом Аркадьевичем и об удивительной встрече с ним в ресторане, где он, в свою очередь, встречался с неким господином, похожим на вурдалака. Всеволод, как и ожидалось, в восторг не пришел и даже немного погневался, потом друзья обменялись мнениями уже спокойно, и наконец Алексей Дмитриевич разговор закончил. Нам принесли заказ, и мы с удовольствием приступили к трапезе. Правда, Ковалев без конца приставал с вопросами: что едим? Но вопросы я быстро пресекла – заказ делал он сам, вот бы тогда и спрашивал у официанта.
– Мне было неловко признаться, что ничего я в их кухне не смыслю, – буркнул он. – И я выбирал наугад.
– Думаешь, я в их кухне смыслю? Ешь, что дали, и не забивай голову.
