– Буду очень признателен, если обо мне ты промолчишь.
– У тебя и с ними проблемы?
– Нетрудно догадаться.
– Может, расскажешь?
– Ага, разбежался! Ты о своих проблемах помалкиваешь, а я должен…
– Не должен, – кивнула я. – Ладно, куда тебя отвезти?
– Можно я у тебя переночую? – спросил он.
– Как ты пройдешь ночью в гостиницу?
– Мои проблемы. Ну, так что?
– Учитывая твои боевые заслуги, я вряд ли могу тебе отказать.
– Слава богу, – фыркнул Пашка, и мы поехали в гостиницу.
Я высадила его у поворота, он растворился в темноте, и вновь мы увиделись уже в моем номере. Я оставила дверь открытой, и минут через десять он бесшумно материализовался в моей прихожей. Запер дверь, снял бейсболку и радостно возвестил:
– Привет! – Потом в лице его наметилась печаль, и он спросил: – Пожрать, конечно, нечего?
– Чай в термосе и печенье. Но чай давно остыл, еще с дороги остался.
– Сгодится, – кивнул Пашка и устроился в кресле.
Я налила ему чай и выложила на стол печенье.
– И долго ты собираешься бедствовать? – наблюдая за ним, спросила я.
– А уж это как получится…
– И к ментам тебе нельзя?
– Не начинай, а? И давай без морали, о своих проблемах подумай. Может, я, конечно, не прав, но, по-моему, у этого типа были серьезные намерения.
Я вспомнила, как сидела в машине с удавкой на шее, вспомнила руку в резиновой перчатке и шприц, блеск глаз в прорези маски, и холод пошел по спине. «Сегодня тебе повезло», – точно кто-то шепнул на ухо. Рядом была смерть, я чувствовала ее запах, чувствовала… Я вспомнила, как умирала Светлана, и невольно стиснула руки.
– Когда этот тип вертелся возле машины, он был без маски?
– По-моему, на башке у него ничего не было, хотя… Если честно, я его не успел разглядеть. Говорю, он очень ловок.
– Рост, сложение?
– Ну… – Пашка нахмурился. – Нормальный рост, не высокий и не коротышка. Слушай, ты сидела с ним рядом в машине…
– Сидела, – кивнула я. – Но у меня тоже никаких соображений по поводу его внешности.
– Вот-вот. Могу сказать одно: он силен и ловок. Слушай, мне показалось или у него в руках был шприц?
– Был.
– Дела. Он что, собирался тебя похитить?
– Не знаю, что и думать, – вздохнула я, жалея, что завела этот разговор. Толку от Пашки мало, а вот любопытства в нем…
Тут он вдруг поднялся и шагнул ко мне. Провел пальцем по моей шее и присвистнул:
– Черт… удавка?
– Она самая.
– Ни хрена себе! Удавка, шприц… Просто триллер какой-то! И ты мне паришь, что понятия не имеешь..
– Допустим, имею. Хочешь поучаствовать? – быстро спросила я.
– Я? Нет, я… черт… ты мне нравишься. Сам удивляюсь, с какой стати… Ты, конечно, красивая девка, но девок красивых пруд пруди, а у меня сейчас всякого дерьма выше крыши, так что не до девок. Но… Это, наверное, из-за того, как ты себя вела. Ты… ты совсем другая…
Болтая подобным образом, он потянул меня за руки, а когда я оказалась рядом с ним, нерешительно меня обнял и коснулся губами моих губ. Против поцелуя я не возражала. Даже приняла в нем живейшее участие и обняла Пашку. А когда он поднял руки, убирая волосы с моего лица, быстро его обыскала. В кармане его клоунской рубашки, вне всякого сомнения, лежал пистолет.
– Что ты делаешь? – спросил он, отстраняясь.
– А ты как думаешь? – удивилась я. – Мелкий жулик с пушкой? Это забавно. Так кто стрелял: ты или он?
– Я стрелял, с перепугу, – нахмурился Пашка, достал пистолет и выложил его на стол. – В моем положении вещь не лишняя.
– Расскажи мне про свое положение.
– Расскажи мне про свое, – передразнил он.
– Зачем?
– А тебе зачем?
– Чтобы знать, случайно ли ты появился в моей жизни.
– Возможно, у тебя крутые враги, но ты особо-то не увлекайся. До того момента, как ты меня едва не пришибла, я знать о тебе не знал. Это первое. И второе. Ты мне нравишься. Не так, как нравится девка, которую поскорее хочется затащить в постель, хотя и против этого я возражать бы не стал. Просто нравишься. И я хотел бы тебе помочь. Проблема в том, что у меня свои трудности и… я должен быть осмотрителен.
– У меня примерно то же самое, – понаблюдав за ним, кивнула я. – Хочешь принять душ – отправляйся первым. Постель здесь одна, в кресле спать неудобно, на пол постелить нечего. Потому кровать делим по-братски: одна голова здесь, другая там. Начнешь валять дурака, получишь в зубы и окажешься в коридоре. Все ясно?
– Еще бы, – усмехнулся Пашка, но в глазах появились веселые огоньки. Он сгреб пистолет со стола, сунул его в карман рубахи и пошел в ванную.
Я стояла возле окна, наблюдая за спящим городом. Пашка вернулся быстро, спросил:
– Джинсы снимать или так ложиться?
Ответа не дождался, штаны снял и устроился ближе к стене. Когда я вернулась из ванной, была уверена, что он уже спит. Не тут-то было. Только я натянула на себя одеяло, как он сказал:
– Светка, к Гризли этот тип отношения не имеет. Гризли на фиг не надо возиться с удавками и шприцами. Взяли бы за шкирку и сунули в тачку. Этот тип хотел тебя убить. И вовсе не из-за твоей красивой машины. Он убийца, понимаешь? Настоящий убийца. Не знаю, как объяснить, но я это почувствовал… – Он помолчал немного и продолжил: – У меня есть место, где можно отсидеться, но бабок нет, и…
– Спи! – цыкнула я.
– Дура ты упрямая, – разозлился он. – Такая, блин, дура… Послать бы тебя подальше и…
Я пнула его пяткой в живот. Он охнул, погладил мое колено и весело сообщил:
– Вот как раз поэтому ты мне и нравишься.
– Тогда все в порядке, – заверила я. – Регулярные тычки тебе обеспечены.
Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Я подняла голову, взглянула на наручные часы и с удивлением присвистнула. Половина одиннадцатого. Покосилась на Пашку – он спал, отвернувшись к стене, и просыпаться явно не собирался. Вчера мы легли поздно, и он, по его словам, последнее время все больше ночевал по чердакам, но я все-таки заподозрила его в симуляции: грохот со стороны коридора стоял невообразимый.
Я нехотя встала и протопала к двери, на ходу собрав волосы в пучок и зевая. На пороге обозначился Ковалев. Физиономия то ли очень взволнованная, то ли злая. Выяснилось, что взволнованная. Он вздохнул, буркнул: «Слава богу!» – и вошел в номер. После чего начал гневаться:
– Какого черта ты не сказала, что произошло?
