– Хм… Несмотря на абсурдность, тут что-то есть. Необязательно верить самому, главное, чтобы поверили другие. И если это какой-то ритуал… Вот что, поехали к профессору Сергееву.
– Кто такой?
– Один чудак. Ходячая энциклопедия колдовства и магии. Черт, номера телефона с собой нет. Придется звонить Лилии.
Лилия снабдила меня номером телефона. Сергееву я позвонила, договорилась о встрече, и через полчаса мы уже сидели в его гостиной, хотя правильнее было бы назвать ее кабинетом. Вообще огромная квартира профессора представляла собой один большой кабинет – сплошные стеллажи с книгами вдоль стен, столы, тоже с книгами, стопки книг на стульях и даже на полу. Исключение составляла лишь кухня – там царил образцовый порядок. Кухня была вотчиной супруги профессора, и с книгой в руках он туда не допускался.
Яков Сергеевич вспомнил меня не сразу, но на его гостеприимстве это никак не отразилось. Я задала свой вопрос, но фотографию показывать не стала, подозревая, что профессор не успокоится, пока не узнает, откуда она у меня появилась.
Мы с участковым выслушали двухчасовую лекцию. Сергеев лишь подтвердил слова Вадима Аркадьевича: ни о чем подобном он никогда не слышал. То есть ритуала, где покойнику отрезают голову и укладывают ее на живот, попросту не существует. Я покинула его дом с большой печалью на сердце. Версия, казавшаяся мне безукоризненной, летела к чертям.
– Зачем тогда они это делали? – в досаде спросила я, глядя на Ковалева. – Может, придумали свой ритуал?
– Кто знает, что на уме у психов, – ответил тот, пожав плечами. – Вдруг Авдотьев вообще никакого отношения к убийствам не имеет? Его брат прав, внешность у мужика такая, что поневоле запишут в злодеи.
– Есть самый простой способ все проверить, – кивнула я.
– Да? И какой? – спросил Алексей Дмитриевич с подозрением.
– Ты знаешь, где находится эта фирма?
– «Илион»?
– Он самый. Мы передадим ему послание. А потом посмотрим, что получится.
– Какое послание? – Было ясно, что идея ему не понравилась.
– Терпение, мой друг.
Я притормозила возле почты и купила конверт. Достала фотографию и написала на обороте: «Я знаю, кто ты».
– И что сие должно означать? – продолжил вредничать Ковалев.
– Не помнишь? Этой фразой исписана вся стена у Светки. – Я написала на конверте фамилию и инициалы. – Теперь осталось доставить наше послание по назначению. Если у Авдотьева рыльце в пушку, он зашевелится.
– Послушай… – начал Ковалев, но я перебила:
– У тебя есть идея получше? Нет? Тогда молчи.
– Черт с тобой. Ты же его все равно отправишь, если решила.
И мы поехали в «Илион». Офис фирмы выглядел солидно, но ничем особо не потряс.
– Давай письмо, – сказал Ковалев, протягивая руку.
– Я доставлю его сама, – покачала я головой.
– Не доверяешь?
– Хочу быть уверена, что он его получит.
– Если ты явишься к нему…
– Да, пожалуй, будет перебор, – перебила я. – Попрошу охранника передать письмо. Жди в машине.
Охранник стоял возле входа, улыбнулся приветливо.
– Где я могу найти Виктора Игоревича? – спросила я.
– Простите, кого?
– Авдотьева.
– Одну минуту…
Он прошел к стойке, за которой сидела юная особа в компании компьютера и двух телефонов, пошептался с ней и вернулся ко мне.
– Сейчас его нет в офисе.
– Он появится сегодня?
– Скорее всего, да.
– Тогда, будьте добры, передайте ему вот это.
– Конечно, – он взял у меня конверт и отнес девушке.
Я тоже подошла к ней и сказала:
– Я рассчитываю, что вы отдадите конверт лично в руки.
– Хорошо. Не беспокойтесь, – заверила она.
Я поблагодарила и пошла к выходу.
За стеной из прозрачного пластика я увидела двух молодых людей. Похоже, там была комната охраны. Никем другим, по моему мнению, эти двое быть не могли. Лет двадцати пяти, квадратненькие, с короткими стрижками и туповатыми физиономиями. Они тоже тосковали у компьютера. Неожиданно один из них поднял голову, и наши взгляды встретились. Он не побледнел и не свалился со стула, но то, что он увидел меня, безусловно, произвело на него впечатление. Я ускорила шаг, боковым зрением наблюдая, как он поднялся и вышел из комнаты. Я закрывала дверь и на мгновение обернулась, мне хватило этого мгновения, чтобы увидеть, как он разговаривает с девушкой. Вне всякого сомнения, разговор касался меня.
«Ну, вот и завертелось», – подумала я с удовлетворением. Парень меня знает. Или хорошо знал Светку, что более вероятно. И наше сходство его озадачило. При их возможностях выяснить, кто я, труда не составит, следующий шаг за ними…
– А если Авдотьев позвонит в милицию? – съязвил Ковалев, когда я устроилась рядом с ним в машине и рассказала о своих наблюдениях. – Если не дурак, он именно так и сделает.
– В том случае, если ему нечего опасаться, – согласилась я. – Он ведь не в курсе, что у нас есть помимо фотографии, и рисковать не станет. А если мы ошиблись и все дело действительно в его внешности… Что ж, поведаем в милиции о беседе с бомжами, а на вопрос, откуда у нас фотографии, я скажу, что неизвестный сунул мне ее под дверь в гостинице.
– Кстати, о гостинице. Тебе надо забрать вещи.
– Вот этим сейчас и займемся, – кивнула я.
Вещи я собрала за десять минут, сдала номер, и мы поехали к Ковалеву. Надеяться на мгновенную реакцию со стороны Авдотьева не стоило, следовательно, придется какое-то время жить в режиме ожидания. В любом случае следующий шаг должен сделать он. Кроме фотографий и сомнительных догадок, у меня ничего нет, так что в нашей личной встрече в настоящий момент я никакого смысла не видела.
Казарменный вид квартиры Ковалева навевал уныние. Я сунула нос в холодильник и присвистнула:
– А кормить меня ты собираешься?
– Могу пожарить картошки, – серьезно ответил он.
– Я верю в твои таланты, но… Может, заглянем в магазин?
Возражать он не стал. Вернувшись, нагруженные покупками, совместными усилиями мы приготовили ужин.
– Где я буду спать? – додумалась спросить я.
– В комнате. А я устроюсь на кухне. Есть раскладушка.
– Меня будет мучить совесть.
– Сомневаюсь в ее наличии.
– Ты несправедлив ко мне. На раскладушке могу лечь я.
– Я привык к полевым условиям, раскладушка мне вполне сгодится, а ты все-таки у меня в гостях. По-моему, отлично получилось, – указал он на рагу.
