В общем, я свернула в переулок. И тут же из ближайшей подворотни на меня вылетел ветеран отечественного автомобилестроения – жуткая развалюха, которая когда-то была «Москвичом». На приличной скорости она влетела в мою красавицу «Ауди», вдавив крыло и заблокировав мою дверь. Пока я приходила в себя от изумления и пыталась найти слова для определения мастерства водителя «Москвича», дорогу нам с двух сторон преградили машины, на сей раз отнюдь не ветераны, и из них высыпало человек шесть парней, вооруженных бейсбольными битами. Они окружили «Ауди», рванули дверь со стороны Ковалева, а я затосковала о своем друге Гризли. Самое время ему появиться и спасти нас. А может, это как раз его ребятишки? Строеву не понравилось мое нахальство, и он решил меня проучить? Я еще только соображала, что к чему, а Ковалев уже начал действовать. Как известно, в такие мгновения человек ведет себя инстинктивно, а инстинкты у Ковалева были прелюбопытные, в этом я очень быстро убедилась. Дверь открылась, и какой-то из парней сунул физиономию в машину, уверенный в своей безопасности, раз дружки напирают сзади. Ковалев выстрелил, и парень сложился пополам. Алексей Дмитриевич, подхватив его, мгновенно выбрался из машины, держа раненого перед собой, как щит, и принялся палить по живым мишеням, успев мне крикнуть:
– Запри дверь и ляг на пол.
Этого я ему обещать не стала, собираясь принять в потасовке самое деятельное участие. У парней огнестрельного оружия не было, иначе они давно пустили бы его в ход, и баталия длилась недолго. Нападавшие скоренько загрузились в свои машины и отбыли, оставив нам подбитого товарища. Ковалев все еще держал его за куртку, прикрываясь им. Парень громко стонал, сообщая, что намеревается скончаться. Я готова была ему поверить, Ковалев вряд ли промазал, к тому же куртка успела намокнуть от крови.
– Сунь его в машину, – посоветовала я, понемногу приходя в себя.
– Какого черта? – рявкнул на меня Ковалев. Его настроение было мне понятно, и обижаться я не стала.
– А что с ним делать? Прежде чем он отбросит копыта, хоть узнаем, что эти придурки хотели от нас.
Ковалев вроде бы немного успокоился, по крайней мере моим словам внял. Открыл дверь, отодвинул сиденье и запихнул парня назад. Тот не сопротивлялся, продолжая громко стонать.
– Мы сможем ехать? – спросил Ковалев.
– Надеюсь.
– Черт, он все здесь в крови извозит.
– Переживу. Накрылась тачка, – заметила я со вздохом, поворачивая ключ в замке зажигания, мотор заработал сразу, а я вновь вздохнула, теперь с некоторым облегчением.
– Сочувствую, – кивнул все еще злой Ковалев. Непонятно было, на кого он злился: на парней, на меня или все-таки на себя.
– Да ладно. Она застрахована. А вот и наш друг Гризли, – заметила я. Знакомый джип появился в переулке, когда мы уже выезжали на проспект.
– Мне надо «Скорую», – подал голос парень.
– Ага, разбежался… – кивнула я. – И не мечтай, придурок, что мы тебя ментам сдадим. Сейчас мы убедительно попросим нашего друга Гризли задать тебе несколько вопросов, после чего он тебя и закопает. Так что обойдешься без ментов и «Скорой».
– Кончай болтать, мне правда «Скорая» нужна, – взвился парень.
Ковалев повернулся и въехал ему в ухо.
– Наркоз, – пояснил виновато, когда парень отключился.
– Гениально, – согласилась я. – Скажите-ка, участковый, вы давно взяли за правило носить с собой оружие?
– Как только услышал о киллере. Киллер не медведь, на него с рогатиной не ходят.
– Логично, – кивнула я. – А у тебя случайно нет укромного местечка, где мы могли бы побеседовать с товарищем?
– Гараж подойдет? И, кстати, ты не могла бы ехать побыстрее? Выстрелы слышали, сейчас весь район оцепят, нас ожидают неприятности. Особенно меня. А тебе вряд ли позволят и дальше оставаться в городе.
– Где гараж? – спросила я, сочтя его слова разумными и увеличив скорость.
– У кладбища. Верхнего, – добавил он хмуро.
Но прежде чем отправиться в гараж, необходимо было избавиться от Гризли. Покинув опасный район, мы поменялись с Ковалевым местами. Вот тут он и показал, на что способен. Зря Алексей Дмитриевич утверждал, что в шпионских играх ему участвовать не доводилось. У меня сложилось впечатление, что он изрядно поднаторел в них. В общем, у Гризли не было никаких шансов удержать нас в поле зрения. Избежав его опеки, мы направились к кладбищу.
Гараж был кирпичный, добротный. Я загнала «Ауди» внутрь, Ковалев запер ворота на железный засов. Парень скулил не переставая, Алексей Дмитриевич выволок его из машины, мельком оглядел и отошел в сторону. Я стащила с нашего пленника куртку и тоже посмотрела на рану, после чего подошла к Ковалеву.
– Что скажешь? – спросила я, кивнув на парня.
– Рана пустяковая.
– Ты уверен?
– Ему только бок ободрало. Выглядит внушительно из-за того, что он весь в крови.
– А чего он тогда так стонет? – озадачилась я.
– Умереть боится, – недовольно буркнул Ковалев. – Такие, как он, почему-то очень умирать боятся.
– Какие такие? – не унималась я.
– Такие, что бабам ножи в руки загоняют.
Я не была уверена, что именно этот парень загонял Агнессе в руки и ноги ножи, и потому решила его перевязать. А тот, вместо того чтобы сказать мне спасибо, вновь начал требовать «Скорую», грозился умереть и так надоел, что я всерьез подумала: жаль, что Ковалев его не пристрелил. Но черные мысли занимали меня недолго, я убрала аптечку и сказала парню:
– Значит, так. Машину вы мне изувечили, за одно это башку оторвать тебе не жалко. С ментами связываться совершенно не хочется, задолбают вопросами, что и как, а они непременно возникнут на горизонте, если «Скорую» вызвать. Так что забудь о ней сразу и навсегда. Если ты скончаешься, мы будем этому только рады. Полежишь немножко в смотровой яме, и когда все стихнет, мы тебя где-нибудь закопаем. Дружки твои на нас в милицию жаловаться не пойдут. Так что мы тебя сейчас свяжем, рот заткнем, чтоб не орал, и уйдем по своим делам, а ты здесь умирай на здоровье.
– Так я тебе и поверил, – нахально ответил парень. Он храбрился, но кровь, которая на этот раз лилась из него самого, его напугала.
– Вот уж что совершенно не имеет значения! – пожала я плечами.
– А перевязывала тогда зачем?
– Затем, чтоб ты здесь все не изгадил.
– У тебя есть альтернатива, – подойдя к пленнику, заявил Ковалев и пнул его ногой в простреленный бок. Разумеется, парень взвыл, а я недовольно покачала головой, хотя и вынуждена была признать, что это наиболее действенный метод. – Правда, выбор небольшой: сдохнуть здесь или рассказать нам о шалостях Авдотьева.
– Никакого Авдотьева я не знаю, – торопливо заверил пленник, за что тут же снова получил ногой в бок. Он взвыл, а я спросила:
