У Ярового к тому моменту наметились серьезные разногласия с вице-губернатором, и он, должно быть, приказал Авдотьеву задействовать его колдовской арсенал, чтобы разделаться с недругом. Сам же Авдотьев обратился к Светке с предложением написать несколько статей и даже снабдил ее кое-какими материалами. Кукла лежала с иглой в сердце, но вице-губернатор все никак не умирал. Думаю, в конце концов его все-таки отравили. Авдотьев часто проводил время в японском ресторане и, скорее всего, воспользовался появлением там вице-губернатора. А еще вернее, что и приглашен он был туда Гусельниковым именно с такой целью. Не зря у вице-губернатора появились подозрения. Но это уже произошло после смерти Светланы. По словам Юры, ее гибель явилась для Авдотьева громом среди ясного неба.
– Разве ее убили не по его приказу? – не поверила я.
Юра был изумлен моим вопросом.
– Да ты что! Он был уверен, что она на него молится. И потому чуть не спятил, когда узнал, что она компромат собирала.
– Когда узнал? До ее смерти или после?
– Она же просто исчезла. То есть труп ее нашли не сразу, и Авдотьев очень беспокоился, не зная, куда она делась. Меня к ней послал, я у двери постоял, позвонил несколько раз – никто не открывает. И я назад вернулся. Вечером вместе поехали. Ключ от ее квартиры у него был. Я такой чудной квартиры сроду не видывал. Он в компьютере у нее пошарил, потом тайник нашел. А там фотки. Эта сучка засняла, как мы на кладбище покойников кромсали, разговоры записала на кассету и много чего… еще собрала. Авдотьева чуть инфаркт не хватил.
– То, что нашел в тайнике, он забрал с собой?
– Конечно.
– Ясно, – вздохнула я. – А в папку положил энциклопедию по черной магии, скачанную из Интернета.
– Он приказал девку найти, и мы искали. Да не там. Мы искали живую, а ей к тому моменту уже кишки выпустили.
– Почему ты думаешь, что ее убил кто-то другой, а не сам Авдотьев?
– Потому что видел, как он бесился. Вы правы, он Ярового боится. И если бы эта дура статейку в газету из собранных материалов тиснула… А когда ее убитой нашли, он вроде бы как понять ничего не мог. Потом стали болтать о вице-губернаторе, потом о маньяке, и он вдруг успокоился. Мужик он осторожный, со Светкой нигде не появлялся и был уверен, что менты на него не выйдут, до его дел не докопаются.
– Но об их отношениях знала Агнесса, – напомнила я. – И она была убеждена, что убил Светлану Авдотьев.
– А что она еще могла подумать? Авдотьев считал, что она будет молчать. Бабка чокнутая, запуганная. Но когда ты к ней таскаться принялась, он решил, что это опасно.
– И ее убили, – кивнула я. – Сердце в холодильник положить – чья идея?
– Почем я знаю? Не моя, уж точно. Под маньяка работали, чтоб все как со Светкой.
«Кажется, и правда Авдотьев не причастен к убийству Светланы, – думала я. – По крайней мере, о Стрекозе он не знал, оттого метка в виде креста отсутствует на трупе Агнессы. Для Авдотьева метка не имела никакого значения». Я уже собралась везти страдальца в больницу, как он вдруг сказал:
– А еще ему звонил кто-то…
– Что значит «кто-то»? – разозлился Ковалев, до того момента в беседе практически не участвовавший.
– Откуда мне знать? Какой-то тип. При мне звонил. И Авдотьев очень испугался.
– О чем говорили, не слышал? – спросила я.
– О тебе, – помедлив, ответил парень. Мы с Ковалевым быстро переглянулись. – Он велел отыскать девку, назвал номер и марку тачки.
– Авдотьев его как-то называл?
– Нет. И чувствовалось, что он его боится. Я еще очень удивился.
– Это не мог быть Яровой?
– Нет, конечно. Его голос я бы узнал. А этот говорил точно придушенный. Ясно, что голос нарочно изменил. Я думаю, он Авдотьева шантажировал. Оттого он его и боялся.
– Чем он мог его шантажировать?
– А что, нечем? Да одни эти покойники… И Агнесса. Парней кто-то мог выследить.
– Когда он звонил? – уточнила я.
– Сейчас соображу.
Юра сообразил, а я задумалась. Если он не ошибается, то, выходит, звонили в тот день, когда я посещала приют возле кладбища. Я вспомнила свои ощущения тогда… За нами кто-то следил, и этот кто-то не Гризли. Присутствие Гризли холода вдоль спины у меня не вызывало. Гризли ни к чему звонить Авдотьеву с требованием выяснить, кто я такая. Значит, в поле зрения этого человека я попала случайно. В какой момент? И я подумала о Вадиме Аркадьевиче. Что, если, с теплотой отзываясь о брате, он не гнушался его шантажировать? Правда, тогда мы еще не успели побеседовать с ним, но в «Белых облаках» я к тому моменту уже побывала. Вот и измененный голос. Голос… Я вспомнила типа, что подстерегал меня в машине… Юра очень точно подметил: голос какой-то придушенный. Мог это быть Вадим Аркадьевич? Теоретически мог. Если он отличный актер, наверное, мог. Но он не мог изменить внешность в ближайшие три года, следовательно, имитатор кто-то другой. А почему, собственно, пластическая операция? Бандиты Строева уже дважды совершили ошибку. А если они ищут не там и не того?
Юра молчал, Ковалев выжидающе уставился на меня, а я сообразила, что чересчур углубилась в свои размышления.
– Ладно, поехали в больницу, – сказала я.
Вместо того чтобы обрадоваться, Юра вдруг перепугался.
– Знаете что… Может, вы меня все-таки отпустите? А я уж как-нибудь сам.
– Чего сам? Ты забыл, что у тебя брюхо прострелено? – накинулся на него Алексей Дмитриевич. – Ерунда, конечно, но лучше показаться врачу. И насчет дружков твоих я не шутил. Они непременно поинтересуются, где ты был. И не поверят, что ты молчал. Следовательно, решат тебя на всякий случай укокошить. А если ты дашь показания, надобность в этом отпадет. К тому же ты будешь под охраной.
– В тюрьме? – хмыкнул Юра.
– В тюрьме лучше, чем в могиле. Опять же, если врать не будешь, вполне возможно, дадут условно за помощь следствию, чтоб с дружками на зоне не встретился. Поехали.
Это оказалось проще сказать, чем сделать. Поначалу все шло нормально, мы загрузились в «Ауди» и покинули гараж. Я не удержалась и спросила Ковалева:
– Гараж у тебя не из дешевых. Зачем он тебе, раз у тебя даже машины нет?
– Дружка гараж, – флегматично ответил Ковалев. – А тачку он разбил осенью, вот и пустует. Я здесь картошку храню.
– Серьезно?
– Конечно, – пожал он плечами. – У меня садовый участок недалеко от города, достался вместе с квартирой.
И в этот момент я заорала, потому что началась стрельба. Я не сразу сообразила, что происходит. Лобовое стекло моей многострадальной «Ауди» вдруг покрылось рябью. И тут же грохнул второй выстрел.
– Ложись! – рявкнул Ковалев, неизвестно, к кому обращаясь, и перехватил у меня руль. Раздался страшный грохот, машину занесло, но Ковалев каким-то чудом смог удержать ее на дороге.
