– Вы к чему ведете, Святослав Иванович?
– К тому, что Павлик жил тут, на территории усадьбы, практически ее не покидая. Выходил иногда за забор, но ненадолго. Прогуливался по деревне и окрестностям, не более. В город не ездил. Так откуда взяться тем, кто желал бы ему смерти?
Подошла Фатима. Святослав велел ей принести воды. Женщина кивнула и унеслась.
– Но у вас тут полно народу. Этой ночью, к примеру, сколько человек было на территории?
– Я, моя невеста, господин Хренов, вон он, за вашей спиной… – Иванов обернулся и кивнул Борису. – Плюс прислуга: экономка, горничная, повар, разнорабочий. То есть, не считая охранника, шесть человек. – И ни слова о брате Максимилиане, но это Бориса не удивило. – И я поручусь за каждого. Никто из нас не желал смерти Павлику.
– Вы так хорошо всех знаете?
– Да я вообще, по сути, кроме себя, никого не знаю, – вспылил Святослав. – Под кожу и в голову никому не залезешь. Но какой смысл кому-то из этих людей убивать Павлика? Господин Хренов и Ника, невеста, его знали постольку-поскольку… С прислугой он практически не контактировал, а если и общался, то без агрессии. Павлик был абсолютно безобидным малым.
– Вы смотрели фильм «Человек дождя», господин Глинка?
– Да, конечно.
– Герой Дастина Хофмана, аутист Реймонд, тоже не был агрессивным. Но он причинил вред младшему брату. Не по злобе. А в силу своего… скудоумия – не скажешь, вспоминая сюжет. Употреблю другое словосочетание – особенности сознания.
– Павлик уже раз натворил дел… – вздохнул Святослав. – Из-за скудоумия или особенностей своего сознания, как хотите это называйте. И это было чуть ли не двадцать лет назад.
– Что он сделал?
– Столкнул, играючи, одного парня с обрыва. Тот чудом выжил, но остался инвалидом. Для Павлика это стало уроком. Он начал держать между собой и остальными людьми дистанцию. Не вступал ни с кем в эмоциональный и физический контакт.
Иванов снова посмотрел на Бориса. На сей раз цепко, а не вскользь.
– А господин Хренов вам кем приходится?
– Мне – никем, – поморщился Святослав. Он устал отвечать на вопросы, был раздражен и еле сдерживал свои эмоции. – Он работал на моего покойного отца, был начальником его службы безопасности.
– Насколько я знаю, ваш папа погиб больше десяти лет назад. Вы до сих пор поддерживаете связь с его охранником?
Святослав резко обернулся и гаркнул:
– Где моя вода, черт побери? – После этого возобновил диалог с Ивановым: – Мы давно не виделись с Борисом Аркадьевичем. Но вчера вот решили посидеть вместе, вспомнить былое…
– Если у вас есть ко мне вопросы, – включился Борис, – я готов на них ответить.
– Позже, – сухо проговорил Иванов.
– Позже мне хотелось бы уехать на работу.
Тут примчалась Фатима с тремя бутылками минералки. Она раздала их мужчинам. Святослав откупорил свою первым и с жаждой припал к горлышку. Перебрал вчера. Молодежь совсем не умеет пить, заметил Борис. Он хоть и употребил больше Глинки, но чувствовал себя бодро.
– Боюсь, вам придется задержаться, – все с той же постной миной проговорил полицейский.
– В чем дело, господин Иванов? – напрягся Хренов.
– Человек погиб, разобраться надо.
– Есть подозрения, что смерть насильственная?
Иванов поиграл бровями. Но тоже как-то вяло. Казалось, он только-только вышел из анабиоза.
– Я не заметил на теле никаких повреждений, – произнес Хренов.
– А вы что, имеете опыт следственной работы?
– Нет, – покачал головой Борис, – но покойников повидал немало.
– А я птиц, – произнес Иванов, и Борис покосился на него с удивлением. Что он несет? – Смотрите, сколько их, – продолжил тот и указал на небо, по которому носились галки. – Каждый день мы сталкиваемся с пернатыми, но это не делает нас орнитологами.
Тут Святослав вмешался:
– Вы считаете, Павлика убили?
– Под волосами гематома. На шее синяки.
– Ударился, когда упал в бассейн?
– Как вы мне сами сказали, он плавал лицом вниз. Так что повреждения на теле, которые заметит не всякий, говорят о том, что вашего брата-садовника ударили сзади, а когда он потерял сознание, погрузили в воду и удерживали за шею, пока он не захлебнулся. Естественно, пока это всего лишь предположение. Выводы будут сделаны после осмотра тела судмедэкспертом. Но сейчас я хотел бы поговорить со всеми, кто в ночь гибели Павлика был на территории усадьбы. К вам, господин Глинка, у меня на данный момент больше вопросов нет. К вам, – он ткнул пальцем в Хренова, – будут позже. Девушка в передничке тоже пока может идти. Мне нужна та дама, что обнаружила тело. Это ваша невеста, господин Глинка, не так ли?
– Да. Она в доме. Я позову ее, вы присаживайтесь, – сказал Святослав и указал Иванову на шезлонг.
– Я лучше в дом прошел бы. Жарко тут.
– Я провожу, – кивнул Святослав, – только сделаю распоряжение прислуге. Секунду.
Он подошел к горничной, которая стояла поодаль и жадно вслушивалась в разговор.
– Если кто-то из вас проболтается о человеке из флигеля, уволю, – прошептал Святослав, но Борис услышал его. – А потом урою. Так всем и передай. – И уже громко: – Фатима, сообщи Оле, Оксане и Андрею о том, что с ними хотят побеседовать представители правоохранительных органов. Потом пойди и вымой баню.
Девушка кивнула и убежала, а Глинка с Ивановым пошли в дом. Борис, помедлив несколько секунд, двинулся следом. У бассейна действительно было очень жарко!
Глава 3
Ольга сидела в своей комнате и грызла ногти. От этой бесспорно вредной привычки она избавилась давно, когда училась в институте. И не вспоминала о ней многие годы, но сегодня… Попутали бесы, не иначе!
Обкусав ногти до мяса, Оля вскочила с кровати и бросилась к тумбе, на которой лежала пачка чипсов. Не есть хотелось – что-то грызть. А как иначе успокоиться?
Разорвав обертку, Оля запустила руку в раскрытую пачку. Чипсы были соленые, острые, и кончики пальцев, пораненные зубами, сразу защипало. Захотелось плакать. Не от дискомфорта, естественно… Нервы сдали!
Когда прибежала Фатима и передала слова Святослава, Ольга лишь пожала плечами. Хозяин – барин. Если настаивает на том, чтоб прислуга умалчивала о том, что во флигеле обитает его брат, то так тому и быть. Значит, есть на это причины. Причем Оля предполагала, что знала главную из них. Святослав хочет защитить Максимилиана. И она ему поможет в этом. Но когда дошло до дела, она струхнула. Вспомнилось, что дача ложных показаний – уголовно наказуемое преступление. А сокрытие фактов – это помеха следствию, что тоже противозаконно.
