– Я не об этом.
– Да пофиг, – отмахнулся Святослав, вернувшись к бутерброду. – Но невесту мою больше не тронь. Ее критиковать имею право только я.
– А ты не тронь Олю, – набычился Саид.
– Уж не влюбился ли ты, малыш?
К счастью, в этот момент снова распахнулась дверь, и Саиду можно было не отвечать.
Оксана внесла рыбу. Пахла она необыкновенно. И Саид пожалел о том, что уже столько всего слопал. Следом за поварихой вошла горничная. Она в одной руке держала графин с компотом, в другой глубокую тарелку с картофелем. Стол в кухне был небольшим, и все яства на нем не помещались.
– Картошку не ставь, – сказал Фатиме Святослав. – И хлеб убери. Мы по куску возьмем.
Она кивнула. В отличие от поварихи горничная перед хозяином робела. Или же, как истинная женщина Востока, демонстрировала покорность мужчине, как ее с детства учили.
Убрав картошку и хлеб, она взяла испачканные тарелки и сменила их на чистые. Грязные тут же вымыла.
– Хорошая девочка, – похвалил Фатиму брат. – Но приборы в следующий раз мой тщательнее.
– Вы ешьте, ешьте, пока не остыло, – защебетала Оксана. – Лимончиком поливайте. Так вкуснее. А если десерт захотите, звоните.
И, взяв горничную за руку, зашагала к выходу. Едва за женщинами закрылась дверь, Святослав подал голос:
– Теперь, когда нас точно не побеспокоят, поговорим.
– Давай.
– Но и поедим. Так что налетай, – и первым взял с блюда рыбку. – Напоминаю о костях. Будь аккуратнее. Итак, какие у тебя планы? На будущее?
– Ближайшее или…
– Начни с него.
– Дождаться результатов экспертизы.
– Дождался. Дальше?
– Когда ты убедишься в том, что я твой брат, я хотел бы вернуть себе свое настоящее имя. Получить гражданство. А потом пойти учиться.
– На кого?
– На психолога. Или педагога.
– А у себя там ты какую профессию получить пытался?
– Менеджера.
– К этому возвращаться не стоит. Как и в педагогический поступать…
– Хочу работать с проблемными детьми и помогать им.
– Это не принесет тебе денег.
– Я понимаю, – улыбнулся Саид. – Но ведь мы богаты? Так почему бы не найти работу, приносящую мне удовольствие, а людям пользу?
– Богат я, – уточнил Святослав. – И это потому, что пашу как проклятый. Причем с восемнадцати лет. А в те годы мне хотелось стать рэпером.
– Но ты же унаследовал империю отца.
Святослав расхохотался. Но не весело – зло.
– Чини рассказала о несметных богатствах и бескрайних угодьях семьи Глинки? – отсмеявшись, поинтересовался он. – Да, были времена, когда мы жировали, но они закончились еще до того, как я вступил в права наследования. Нерентабельные предприятия с кучей долгов – вот что мне досталось.
– Я не знал, – вздохнул Саид.
– Конечно, нет.
– На твое не претендую. Помоги только сделать документы и отдай мне квартиру родителей. Хотя бы на нее я право имею?
– Не факт. – Святослав потянулся к пиджаку, засунул руку в нагрудный карман и достал из него аккуратно сложенные в четыре раза листки. – Ознакомься.
– Что это?
– Результаты экспертизы.
Саид развернул листки, разгладил и стал изучать.
– Я ничего не понимаю, – вынужден был признать он.
– Заключение внизу прочти. Мы с тобой не являемся братьями по матери и отцу.
– Как это?
– Вот так… Ты не Максимилиан. Чини обманула тебя. Но для твоего же блага.
– Нет, она не сделала бы этого! – замотал головой Саид.
– Серьезно? Ты до девятнадцати лет дожил, считая себя сыном Искандера Гарифова. Она врала тебе долгие годы. Это у нее в привычку вошло. Перед смертью заменила одну ложь на другую. И я не осуждаю ее. Чини хотела позаботиться о будущем сына.
– Я Максимилиан, – повысил голос Саид.
– Нет, он сгорел в пожаре, – уверенно заявил Святослав. – Но ты все равно мой брат. И я помогу тебе.
– Я Максимилиан! – заорал Саид. – Не веришь? Докажу! – И, вскочив, стянул с себя спортивные штаны, продемонстрировав шрам на внутренней стороне бедра. – Вот клеймо мое.
– А, ты об этом… – усмехнулся Святослав. – Тоже мне доказательство. Я сейчас вылью на ляжку кипяток, и через какое-то время у меня будет такое же клеймо.
– Нет, ты не понял. Я помню… – Саид навис над братом. Штаны так и оставались спущенными, и, наверное, он выглядел комично в таком виде, но сейчас ему было плевать. – Это ты обварил меня кипятком. Не я опрокинул кастрюлю, а ты. Примчался на кухню, чтобы перехватить чего-нибудь. Увидел сковороду с котлетами… Представь, всплыло и это. Схватился за крышку, обжегся, бросил ее, она попала на кастрюлю и снесла ее… Кипяток вылился на меня. Я заголосил, ты испугался. Знал, что тебя накажут. А я так любил тебя, что не хотел этого. И никому ничего не сказал.
– Масе было тогда два года с крохотным хвостиком, он не мог это запомнить, – отрезал Святослав.
– А я не мог узнать об этом от кого-то, потому что свидетелей не было! – воскликнул Саид. – И ты это знаешь!
Святослав отбросил кусок рыбы. Брезгливо сплюнул то, что пережевывал.
Саид натянул-таки штаны. Сел. Налил себе компота и залпом выпил.
– Что ты еще помнишь? – услышал он.
– Да ерунду всякую. Про то, как ты меня учил дуть на горячее, но я уже говорил об этом. Помню ромашковое поле, на котором летали стрекозы, а я за ними гонялся, хоть бегать не любил… Пруд с уточками. Папа катал меня по нему на надувной лодке, и мы кормили птиц крошками. Кота с разорванным ухом и бельмом на глазу.
– Пирата, – кивнул головой Святослав. – Это животное ходило за Масей по пятам. Когда кот понял, что тот не вернется, ушел от нас.
– Я не помню ни пожара, ни похищения… Ни адаптации в новых условиях и под новым именем. Обрезания, кстати сказать, тоже. Хотя делали его без анестезии. Тогда мне было около четырех.
– Твое подсознание защитило тебя от страшных и неприятных воспоминаний, – сказал Святослав.
– Теперь ты веришь тому, что я Максимилиан?
– А у меня есть выбор? – Брат отодвинул от себя тарелку. У него пропал аппетит. Впрочем, как и у Саида-Максимилиана. А вот пить хотелось, и он взял остывший чай, потому что компот жажду не утолял.
– Выходит, экспертиза лжет?
– Такого не может быть.
– Но как ты объяснишь ее результаты?
– Еще днем объяснение у меня было. Но теперь я не знаю, что думать…
