Да, одна из коллег плюнула маме в лицо. Ее девятилетнюю дочку изнасиловал какой-то наркоман, и все, кто причинял вред детям, вызывали у нее не просто ненависть, а желание убивать. Поскольку она не могла ничего сделать похитителю и убийце трехлетнего Максимилиана Глинки, она сорвалась на его супруге. Муж и жена – одна сатана!
Это стало последней каплей. Мама уволилась с работы и наняла риелтора, желая переехать в другой район. Андрея еще и фамилию сменить заставила. Настояла на том, чтоб он ее девичью взял.
Все эти переживания даром не прошли. Андрей завалил сессию, а мама начала болеть. Он был призван в армию, а она увлеклась гомеопатией. Лечила себя порошочками, продажей их зарабатывала.
Часть, куда попал Андрей, оказалась… не образцово-показательной. В ней царила такая страшная дедовщина, что солдатики готовы были покалечить себя, лишь бы вырваться из ада, в котором находились. При Андрее один прострелил себе ногу, второй бросился под танк. Первый легко отделался, его комиссовали всего лишь хромающим, второго увозили на гражданку в инвалидном кресле. Андрея, когда он был «духом», тоже унижали и били, но он был стойким оловянным солдатиком. На оскорбления после травли на гражданке у него, можно сказать, иммунитет выработался, а физическое насилие он переносил довольно легко. У Андрея был высокий болевой порог, и удары сапога или пряжки ремня хоть и приносили страдания, но не вырубали его, как остальных. Он делал вид, что теряет сознание, и его оставляли в покое.
Став «дедом», Андрей вел себя точно так же, как остальные. Не хотел выделяться. Он унижал и бил салаг, но больше для вида. Кайфа от превосходства над ними он не испытывал, но и революцию в части устраивать не собирался. Главное – дослужить и вернуться на гражданку.
Когда это свершилось, Андрей восстановился в институте, начал помогать матери распространять биодобавки, которые она тоже стала продавать. Теперь они жили в другом районе, без клейма, зато с неплохими деньгами, что зарабатывали благодаря сетевому маркетингу. Жизнь более-менее наладилась. Но ненадолго…
Болезнь мамы не ушла, как она думала, а просто затаилась. И напомнила о себе после сильного стресса. Когда пришли известия о тяжелейших травмах отца, полученных в тюрьме, слегла и мама. А так как фирма, с которой они сотрудничали, перестала существовать (в чудодейственных порошках из Китая и Таиланда нашли опасных паразитов), Андрею пришлось искать новые статьи дохода. В школу его взяли тут же. Там платили копейки, зато стабильно. А «калымы» он отыскивал где мог. Когда крупы фасовал в супермаркетах, когда там же разгружал левый товар, а иногда даже на нелегальном производстве стиральных порошков в коробки с красивыми иностранными надписями фасовал соду. И вот по прошествии года ему выпал шанс – Андрея без специального образования взяли на работу в коммерческий банк. Пристроиться помог армейский друг. Платили отлично, но и пахать приходилось по десять часов и с одним выходным. Но, к счастью, маме стало лучше, и он мог себе позволить пропадать на работе. Тем более обещали повышение.
Андрей сделал все, что мог. И даже больше. Он выложился на сто двадцать процентов, но…
Банк лопнул!
Служащие остались без работы и без зарплаты за последние два месяца – им говорили, что задержка связана со слиянием и сразу после него им выплатят все, включая огромную премию.
И в тот момент Андрей сломался.
Я – неудачник, осознал он.
И впал в депрессию.
Дни Андрея проходили в лежании на диване и самокопании. Он мог бы устроиться учителем, пойти фасовать крупы или стиральный порошок, как раньше, попробовать поискать новую работу в банковской сфере, теперь у него был опыт, но Андрей ничего не предпринимал… Лежал на диване и ковырял душевные раны, не давая им заживать.
А потом умерла мама. Неожиданно. Вроде бы бодрой была, тормошила сына и бегала к метро торговать семечками, говоря, что делает это не ради денег (какие уж там деньги?), а просто чтобы чем-то заниматься и общаться с людьми, но как-то легла отдохнуть вечерком и не проснулась. Возможно, если б сын так не упивался своими переживаниями, заметил бы, что с мамой неладно. Товарки ее на похоронах говорили, на обезболивающих таблетках жила в последнее время. Но принимала их тайно. Закинет в рот пилюлю, запьет водичкой и снова улыбается, будто все в порядке…
Они заметили. Сын – нет.
Похоронив мать, Андрей не то чтобы встряхнулся… А как-то иначе на все смотреть стал. Неудачи? Да подумаешь… Когда твои родные живы, пусть и не здоровы, и не рядом с тобой, все остальное не особо и важно. Карьера? Пфффф… Даже если бы банк не лопнул и Андрей вознесся бы до управляющего, и что? Стал бы он счастливее? Возможно, если бы его семья так и оставалась той, в которой он появился на свет. В существующих же обстоятельствах он должен был оставаться в школе, подрабатывать по возможности, проводить время с больной матерью и чаще навещать отца.
Осознав это, Андрей понял, что, дабы переоценка ценностей не сломала его психику, надо уехать куда-то и дать своему разуму очиститься. И он собрал рюкзак, положив в него самое необходимое, и отправился в глухую деревню, где когда-то давно у предков его отца было имение. Мстислав Васильевич происходил из обедневшего дворянского рода Бояровых. Они еще до революции разорились, и усадьба начала ветшать в самом начале двадцатого века. После экспроприации в ней разместился приют для беспризорников, в тридцатых она была прибежищем больных туберкулезом, пока не стала непригодной для жилья. Когда Мстислав впервые привез сына в деревню, Андрей увидел лишь развалины. И не почувствовал ничего, хотя отец много говорил о силе и энергетике места, на котором два с половиной столетия обитали его предки. Сам он якобы заряжался от него. И просветлялся, оказываясь в разрушенной часовне.
Денег у Андрея было крайне мало. Но в тех краях много и не требовалось. Даже на жилье – в деревне было множество брошенных домов, любой выбирай. Почти во всех печки функционировали. Прожил Андрей на земле предков полгода. Сил не набрался, душой не просветлел, хоть и ходил в разрушенную часовню чуть ли не каждый день, но умиротворился. И соскучился по шуму города, движению, действиям. Вернулся. Думал, ждут его. Ан нет…
Женщина, что любила его все годы и поддерживала, замуж вышла. Звали ее Светланой. Познакомились они на втором курсе института. Она сразу поняла, что Андрей ее судьба, он… Он так и не понял. Но решил, что лучше не найдет. Женщин у него за эти годы было не то чтобы много – достаточно, но ни одна не была с Андреем так терпелива, покладиста, ласкова. Ни одна не принимала его таким, каков он есть, со всеми тараканами. Ни одна не прощала невнимания, капризов, измен…
Только Светлана.
Но когда он явился к ней, оказалось, поезд ушел. Света вышла за другого, пусть не любимого, но близкого, и ждет ребенка. Она сообщила Андрею об этом будничным голосом. Потом добавила, что, если бы он позвал ее с собой в глушь, она, не задумываясь, отправилась бы с ним, но… Он не позвал… И что-то сломалось в Светлане. И теперь, как у Пушкина: «Я Вас люблю, к чему лукавить, но я другому отдана и буду век ему верна!»
