– Ну… все это. Она где-то здесь, я ее видел на входе. Познакомить?
– Зачем, скажи на милость? – удивилась я.
Он пожимает плечами:
– Да так, прикольно.
Эта девица меня совсем не занимает. Довольно забавное совпадение: два человека с одинаковыми именами и фамилиями оказались на одном факультете. Ну и что? Не скажешь, что Старостина такая уж редкая фамилия, а об имени и говорить нечего. И ее интерес ко мне вполне объясним: во-первых, первокурсникам до всего есть дело, во-вторых, обо мне ходят легенды. Так что… не вижу повода для знакомства. Хм, я все-таки произнесла заготовленную фразу, хоть и по другому случаю.
Разговор о неведомой девице прекращается, но настроение у меня испортилось, и я решаю, что Славке, тому парню, что сидит напротив, сегодня ничего не обломится. А возможно, и завтра тоже. И вообще никогда. Будет знать, как болтать глупости.
Однако в тот вечер мне все-таки пришлось познакомиться со Светкой. Мне надоели шум и пустые разговоры, и я собралась уходить, а Славка, естественно, вызвался проводить меня. Мы пробирались между столиков к выходу, поминутно останавливаясь, чтобы переброситься парой слов со знакомыми, и вот тогда я увидела ее. Девица лет семнадцати, худая до жути, с льняными волосами, рассыпанными по плечам, с дурацкой искусственной розой лилового цвета за ухом, сидела за столом, поджав под себя ноги, и, раскачиваясь в такт, громко декламировала «Девушка пела в церковном хоре…». Похоже, занималась она этим довольно давно, голос слегка охрип, слушателей по соседству не наблюдалось. На нее вообще не обращали внимания – может, привыкли, а может, сторонились как чумной. Вокруг орали, курили, смеялись, танцевали – обычная студенческая оргия в самом разгаре, а она, прикрыв веки, раскачивалась все сильнее и пыталась переорать этот гам. Амплитуда колебаний выглядела угрожающе, по идее, она уже должна была свалиться со стула.
Я замерла в двух шагах от нее, ожидая, свалится она в конце концов или нет. Славка налетел на меня, пробормотал извинения и, обнаружив предмет моего интереса, наклонился, прошептал мне в ухо:
– Это она.
К тому моменту я и сама догадалась. Определение «с придурью» ей очень подходило. Особого сходства я между нами не обнаружила, и это было уже хорошо. Прикрыв глаза еще больше и наблюдая за мной из-под полуопущенных ресниц, девица начала декламировать другое стихотворение – длиннющее, явно собственного сочинения: «Тихо ковбой поет о ненастье заунывную песню техасских бродяг». Ничего нелепее и бездарнее придумать невозможно, но она читала с огромным воодушевлением и явно для меня, а произнеся последнюю строчку, сделала паузу и даже открыла глаза.
– Стихи твои? – спросила я.
Девица вызывала странное чувство: брезгливую жалость пополам с любопытством. Так иногда прохожие поглядывают на жуткие язвы нищих, уверяя себя, что они поддельные, и все-таки надеясь, что настоящие.
– Мои, – гордо ответила она, глядя мне в глаза.
– Дрянные, – кивнула я, но без насмешки или презрения, просто констатировала факт.
– Я знаю, – вздохнула Светка. – Ты тоже стихи пишешь?
– Пишу.
– Почитай, – улыбнулась она.
– Здесь? – подняла я брови.
– Почему бы и нет? – Она вроде бы меня провоцировала, проверяла на прочность.
– Знаешь основное правило удачи? – спросила я. – Оказаться в нужном месте в нужное время. И избегать неподходящих мест.
– Чем это место плохо? – задиристо спросила она.
– Горло можно сорвать, – ответила я и пошла к выходу.
Славка топал рядом.
– Как она тебе? – спросил он уже возле гардероба.
– Нормально, – пожала я плечами. – Очень хочет выпендриться, но не умеет.
По части выпендриться сама я была непревзойденной мастерицей. Светка вынырнула из-за моей спины.
– А улица подходящее место? – спросила хмуро.
Я сама виновата. Надо было идти себе мимо, а не задаваться вопросом, свалится она со стула или нет.
Несмотря на задиристый вид, чувствовалось, что она очень боится моего категоричного отказа. Разумеется, если я ее сейчас пошлю, она гордо вскинет голову или скажет весело: «О’кей, в следующий раз», – но ей зачем-то очень надо было со мной поговорить.
– Ладно, – кивнула я, удивляясь своей покладистости. – Идем.
И мы вышли из бара.
– Может, на такси? – робко предложил Славка. Перспектива двигать пешком пять троллейбусных остановок, при этом слушая декламации юных прелестниц, его явно не прельщала. То, что ничего ему не обломится, он уже понял и, как нормальный человек, хотел выжать из ситуации максимум пользы: побыстрее добраться до квартиры и завалиться спать.
– Отправляйся, мы прогуляемся, – милостиво ответила я.
Славка только вздохнул. Как джентльмен, он не мог допустить, чтобы в полночь девушки шлялись по улицам без мужского сопровождения. Он незаметно отстал, а мы со Светкой не спеша двигали в направлении моего дома. Я прочитала три своих стихотворения, Светка слушала затаив дыхание, полуприкрыв глаза, всем своим видом демонстрируя восторг. Впрочем, выглядела вполне искренне.
– Здорово, – пробормотала она, когда я закончила.
– Для студентки журфака вполне, – кивнула я.
– Нет, у тебя в самом деле талант.
– Способности, – поправила я. Это не было рисовкой. Конечно, некое кокетство присутствовало, но свои способности я оценивала довольно трезво.
– Если бы я могла писать такие стихи… – прошептала Светка.
– Да, и что?
Мой вопрос вызвал у нее легкую растерянность.
– Я была бы счастлива, – наконец ответила она упрямо. – У тебя есть талант, и ты относишься к нему как к чему-то само собой разумеющемуся. А для меня… Я обожаю поэзию.
– Это я заметила, – улыбнулась я.
– Нет, серьезно! Я люблю поэзию больше всего на свете, а пишу дрянные стихи. Я бы черту душу продала, чтобы иметь талант!
Я посмотрела на нее очень внимательно. Разумеется, она говорила ерунду, но тогда впервые я почувствовала некую опасность, исходящую от нее. Уж очень убежденно она произнесла последние слова.
– Это плохая идея, – все-таки сказала я.
– Продать душу дьяволу?
– Ага. Никогда не знаешь, что получишь взамен.
– Талант.
– А если он не принесет тебе счастья?
– Принесет.
– Ты будешь писать талантливые стихи, которые никому не нужны и которые никто не будет читать. И что тогда? Дьявол – великий путаник, я бы не стала на него полагаться.
– А я попрошу славы и признания, – лукаво улыбнулась она.
– Значит, у тебя другая проблема, – ответила я. – Для славы талант необязателен. То есть нужен талант другого рода.
