– Тьфу ты, черт, – сказал он, поднимаясь. Тряхнул вражью куртку и добавил с досадой: – Вот зараза!
– Ваши знакомые? – мило спросила я.
– Что?
– У вас со слухом проблемы?
– Нет. С сообразительностью. Что вы хотели сказать, уважаемая Светлана Сергеевна?
– Вы ожидали нападения, и оно не замедлило явиться. У вас полно врагов или только эти? Я на тот предмет, что знакомство с вами может быть из разряда экстремальных.
– Ничегошеньки я из ваших слов не понял. Даже испугался. Слова вроде знакомые, а картинки не складываются.
– Так вы с картинками любите? – съязвила я и засмеялась. – Черт с вами, не хотите ничего объяснять, не надо. Сама разберусь.
– Вот лучше бы без этого, Светлана Сергеевна, – жалобно пискнул он. – Без «сама» и «разберусь». Есть соответствующие товарищи, а вы бы утречком на машину – и домой, в Санкт-Петербург. А, Светлана Сергеевна?
– Кстати, о товарищах. Вы в милицию звонить собираетесь?
– А надо? – с сомнением спросил он.
– Это даже забавно, – хихикнула я. – Слушайте, может, вы никакой не участковый? Удостоверение липовое, а сам вы…
– Не смешите. Меня здесь каждая собака знает. Хотите, позвоним в ближайшую квартиру… И живу я в соседнем доме, я же говорил. Вот он, кстати.
– Тогда тем более стоит позвонить в милицию. Разве нет?
Он топтался передо мной, разглядывая грязный асфальт, с чужой курткой под мышкой, опущенные плечи, в лице маета. Типичный мент, ничего от недавнего лихого бойца. Весьма стремительные метаморфозы.
– Светлана Сергеевна, это нападение с убийством вашей подруги они никак не свяжут. Скажут, хулиганы.
– И вас не послушают?
– Меня в особенности.
– Что так?
– Надоел я им с этим убийством хуже редьки пареной. Скажут, опять выдумываю, еще и вас втянул.
– А не поговорить ли нам, Алексей Дмитриевич, в теплой и дружеской обстановке?
– Можно, – пожал он плечами. – Приглашаю вас в гости.
– Лучше в гостинице.
– Так меня туда не пустят, время-то позднее.
– А удостоверение? – напомнила я.
– Ах, ну да. Хорошо. Гостиница так гостиница.
Мы устроились в машине, он огляделся и произнес с улыбкой:
– Никогда на такой не ездил. Прокатиться дадите?
– Если будете хорошо себя вести.
– Ну, так я со всей душой!
– Хочу выразить восхищение вашей прекрасной физической подготовкой. С тремя нападавшими вы так ловко разделались…
– Не без вашей помощи, – выдал он шикарную улыбку, сразу став лет на десять моложе.
– Мой вклад был незначительным.
– Но впечатляющим. Не знал, что журналисты теперь проходят курс молодого бойца.
– Да бросьте вы, сейчас многие женщины занимаются в различных спортивных группах.
– Ах, ну да, курсы самозащиты, «укокошь его сама» и все прочее. Женщины так самозабвенно пытаются сравняться с мужчинами. Ничего не имею против всеобщего равенства, но только не в мордобое.
– По-моему, вы мне зубы заговариваете, – недовольно ответила я, размышляя на тему, мудро ли поступила, пригласив его к себе. Хоть сейчас он и выглядел абсолютно безопасно, однако до этого успел произвести столь сильное впечатление, что до сих пор был на подозрении. – Лучше расскажите, как вам удается поддерживать отличную физическую форму.
– Я же мент, – обиделся он.
– И что?
– Между прочим, в недавнем прошлом я боевой офицер. Ордена имею. Могу показать.
– Вы их с собой носите?
– Нет. Дома храню. Приехал сюда несколько лет назад. Скучно стало дома сидеть, вот и пошел в участковые.
– Вам лучше в спецназ.
– Благодарю покорно, я уже отвоевался.
Я как раз притормозила у гостиницы.
– А замашки у вас… богатые, – хмыкнул он. – Тачка – класс, и гостиницу выбрали лучшую в городе.
– Да? Я не знала, что она лучшая. Что ж, идемте.
Оставив машину на стоянке, мы вошли в просторный вестибюль.
– Может, посидим в баре? Неловко как-то в номер подниматься. – Среди мраморной плитки и позолоты мой хитроглазый спутник заметно затосковал, весь как-то скукожился, видимо, подозревая неуместность своего присутствия среди данного великолепия.
– А платить кто будет? – проявила я любопытство, подозревая, что разговор в общественном месте он предпочитает с одной целью – мне придется вести себя прилично: если я и начну требовать объяснений, то зловещим шепотом.
– Вы, конечно, – обиделся он. – Откуда у меня деньги?
– Тогда я лучше сэкономлю. Не бойтесь, приставать не буду.
– Моего нахальства не хватит мечтать о таком, – грустно признался Ковалев, но взгляд с прищуром был скорее насмешливым.
– Бросьте, я женщина, к тому же свободная. А вы только что геройствовали в мою честь, и я к вам душевно расположена, так что вполне…
– Охота вам смеяться над человеком, – попенял он, первым входя в лифт.
Мы поднялись на третий этаж, дежурная отсутствовала, я сама взяла ключ, так что удостоверение не понадобилось. В номере Ковалев устроился в кресле и принялся осматривать принесенную с собой вражескую куртку.
– Документов, конечно, нет, – сказал с печалью. – Похоже, вообще ничего нет.
– Грустно, – кивнула я, устроилась в соседнем кресле и продолжила: – Слушаю вас очень внимательно.
– Что? – вскинул он на меня небесно-синие очи.
Я поднялась, прошла к двери, распахнула ее и сказала:
– Выметайся.
– Как грубо…
– Выметайся, – повторила я.
Он поднялся, а я испугалась, что он и вправду уйдет, но куртку он оставил в кресле, и это вселяло определенную надежду. Хотя, может, это его прощальный подарок? Ковалев подошел, вздохнул и закрыл дверь. После чего взял меня за руку и направился к креслу.
– Хорошо, – сказал он без тени неудовольствия в голосе. – Обменяемся впечатлениями.
– Кто начнет?
– Лучше вы.
– Я узнаю, что моя подруга погибла, и приезжаю сюда…
– Просто так приезжаете? – тут же встрял он.
– Допустим, мною движет желание понять, что произошло.
– Намереваетесь утереть нос ментам?
– Сейчас чье выступление, мое или ваше? – разозлилась я.
– Извините.
– Взяв ключи у матери Светланы, я прихожу в квартиру, а с интервалом в несколько минут там появляетесь вы. Обращаете мое внимание на интерес каких-то граждан к моей машине, вызываетесь проводить, и тут же на нас нападают неизвестные, бог знает с какой стати. Потом бегут сломя голову, а вы, вместо того чтобы вызвать милицию, отправляетесь со мной в гостиницу для задушевной беседы.
