Радость может быть большой, огромной, яркой и долгожданной… Пламен хорошо понимал теперь, что значит радоваться. Когда он понял, КТО ведёт Слейпнира, радость стала бесконечной, как нудная сага о «Доме с цифрой два», которую мама любила слушать по вечерам с девяти до десяти после соседских новостей.
Слейпнира вела белокурая Евгения!
Взгляды всех троих встретились.
— Ты? — только и сумел вымолвить Славянин. Она кивнула и устало улыбнулась
[84]
.
Горячий, слюнявый поцелуй прервал ход его мыслей — это дромадер дорвался до вновь обретённого хозяина! Плам обнимал того, кто приходил в его тревожные сны, и плакал. Дочь пирата ревниво вытиснула зверюгу, отёрла губы возлюбленного и подарила ему та-а-акой поцелуй, от которого сердце вот-вот должно было остановиться.
Слейпнир улёгся рядом и согласился выполнить роль дивана, чем воссоединённые души моментально воспользовались.
Когда закончились первые предварительные ласки, начались невинные расспросы.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Плам, приподнимаясь на локте, отдавливающем верблюду печень.
— Я здесь, чтобы быть с тобой, — призналась она, натягивая на колени задравшуюся кружевную ночную сорочку. Как и многие другие, Евгения оказалась здесь не по своей воле, спящей и одетой соответственно.
— Как вы нашли меня?
На этот вопрос даже Слейпнир улыбнулся. Евгения рассмеялась:
— Эй, да ты же ничего не знаешь! О вас вся Европа говорит.
— Что???
— Сама не верила и понятия не имею, почему так, но по городам ходят бродячие актёры, они показывают пьесу с продолжением, называется «Невероятные приключения поэта Торна Кузнеца и его странного сына Гуннара Торнсона».
— Как называется? — Плам ощутил прилив гордости за неожиданную славу.
— Как слышал. — Девушка подметила его чувства и заговорила строже: — Нашёл чему радоваться. Правда, потом они переделали название, сказали, что начинают второй сезон «Умопомрачительных подвигов рыжего Пламена Славянина»…
— О! — уважительно протянул викинг. — Вот это я понимаю…
— Ну вот так примерно я тебя и нашла. Конечно, и Слейпнир помог, он тебя вообще чувствует на расстоянии.
Верблюд утвердительно вздохнул, строя глазки.
— Я узнала, куда следует когг, нанялась в команду — и вперёд! Одногорбый тоже пошёл, хотя и не переносит качки.
— Ух ты! А как же Крайслер? Вот так отпустил?
Она промолчала, явно не желая объясняться по пустякам. Какое это имеет значение? Евгения объяснила главное:
— Я выбрала тебя, потому что мы похожи. Ты — пират, я — дочь пирата, ты — воин, я — воин, ты — скиталец, я — скиталка… упс, плохо, девушка-скиталец.
— Да, так лучше, — согласился викинг. И сразу перешёл от слов к делу, благо в выше сказанном Евгенией имелись все необходимые разрешения на допуск к телу…
ИЗ ДНЕВНИКОВЫХ ЗАПИСЕЙ
ЕВГЕНИИ (БЫВШЕЙ ДЕВУШКИ)
Теперь я женщина. Он любил меня, как неистовый суслик, как настырная гусеница, занудный варан, всё, что видела я в дикой природе, преследуя его, стало реальностью, слившись в одном человеке… И это продолжалось больше недели. Как харашо-та-а! Но что стал вытворять милый Слейпнир… Дурачок! Представьте себе, мой белый диванчик вздумал ревновать! К собственному хозяину. Отворачивается, с руки не ест, воет…
Ах, я даже не знаю…
Нет, я запуталась…
Мне надо разобраться в себе и своих чувствах!
Никто не читает? Если сказать честно, Гуньчик мог бы многому научиться от того же Слейпнира. Горбуньчик, к примеру, никогда не стягивал с меня одеяло, он сам был как одеяло… Горбуньчик может долго не пить, а Гуня не пить не умеет. Верблюд молчит, когда я разговариваю, а Гуня просто не слушает. Про Слейпнира можно сказать подруге: «Ау меня белый африканец!» А что сказать про Гуню? «У меня викинг крашеный»???
Даже не знаю, я ещё подумаю…
* * *
Девять дней подряд остров гудел, торжествуя в честь спасённого племени, его плюгавого вождя, великих спасителей и священных вулканов.
[85]
Плам мало что помнил — дни промчались быстро, главным образом в обществе ненасытной Евгении. Дромадер мотался где-то поблизости.
Выпив всё, что было крепче кефира, народ решил заняться делом — поискать инопланетян. Нетрезвая толпа весёлого, забывшего о страхе люда и примкнувшего к барону стада горилл набросилась на джунгли, как новые жильцы, только что въехавшие в купленный ими дом, набрасываются на захламлённый чердак. Из кустов и зарослей бесцеремонно вытряхивались сонные удавы и ничего не понимающие дряхлые аллигаторы. За время поисков в самых глубоких дебрях спугнули пару Мауглей, заглянули в пасть пяти бегемотам и честно изловили всю популяцию ящериц — больших и маленьких.
Потом все дико устали и, побросав рептилий в грубо изготовленные бамбуковые клетки, повалились спать… Как раз в этот момент на глазах дромадера Слейпнира из самой большой клетки выбрались два существа с головами ящериц и множеством извивающихся щупалец. Ползком они направились к хижинам, на ходу принимая формы красавиц-туземок. Слейпнир долго провожал их подозрительным взглядом.
На следующие сутки мятые, недовольные люди и гориллы искали исключительно друг друга, желая только одного — поскорее убраться на свои застоявшиеся в океане корабли или пальмы. Кому на когг, кому на «Бёдра Беатриче», кому на кокосовую пальму, а кому на банановую…
