Кроме Агаты и Миши в директорском кабинете находился еще Эдик Кораблев – лишь они втроем были в курсе дела Капустницы. Выждав тридцать секунд и убедившись, что директриса говорить не собирается, Эдик кашлянул и решился предложить:
— Можно в кабинет Катасонова напихать жучков.
— Можно, — нехотя согласилась Агата, — только в кабинете они все равно встречаться не будут. Если они знакомы давно, как говорит этот твой заказчик, то в лучшем случае созвонятся и встретятся в кафе или вообще на квартире. А мы не знаем ни времени, ни места.
— Даже если бы знали – что мы можем? Только усилитель в зале поставить, но тогда транслироваться будут все разговоры в помещении.
— А если микрофон к столикам прикрепить?! – снова осенило Эдика.
— На все столики? – хмыкнул Миша. – Микрофонов не хватит. Да и кто нам позволит крепить к столам микрофоны? Помнишь, мы уже не в ментовке!
— Да нашли бы уж способ…
— О чем спорить, если мы даже примерно не знаем, где они встретятся! И когда, — отмахнулась Агата.
— А если в ее квартиру жучков понапихать?! – У Эдика даже глаза загорелись.
Миша фыркнул скептически: фантазия у напарника что-то небогатая.
— Тебе лишь бы жучков понапихать, — поморщилась Агата, – мы не знаем место, мы не знаем время. Мы знаем только, кто с кем должен встретиться.
— Предлагаете прямо на объекты микрофоны крепить? – удивлся Эдик. – А что, можно… К Катасонову подступиться, наверное, не получится: он только в машине и передвигается, а вот Капустница наша вполне доступна. Только сделать все нужно быстро.
— Завтра!
— Завтра, — подвела итог Агата, – а сегодня – все по домам. Завтра тяжелый день.
Уже на выходе из офиса Эдик негромко заговорил с Мишей:
— В этой квартире на Суворова что-то не так, — заявил он, — вчера, когда Капустницы стопроцентно не было дома, в квартире горел свет, и видно было, что там кто-то ходит! А звоню в этот момент в квартиру – трубку не берут! И вообще… говорю, шеф, там кто-то живет помимо нее!
— Кто?
— Пока не знаю, но выясню обязательно, — пообещал Эдик.
— Выясни, — кратко согласился Миша, хоть не принял во внимание подозрения о «нехорошей квартире».
***
— Кать, ты ведь еще вернешься?
— Зачем? – искренне удивилась Астафьева, высматривая в глубине улицы автобус.
Девушки стояли на платформе автовокзала: Катя уезжала домой, в Москву, а Лина вызвалась ее проводить до автобуса. После недельного «отпуска» в Старогорске Катя, наконец, поняла, что из Судейской коллегии ей не позвонят уже никогда. И вообще глупо искать добра от добра: Катерина приняла решение вернуться к адвокатской практике. Не в конторе бывшего шефа, разумеется – общаться с ним теперь не было никакого желания. Но имелось у Кати на примете несколько влиятельных людей, которые – она уверена – не отказались бы принять ее в штат. Катерина решила не мелочиться и сегодня утром набрала номер самого влиятельного из таких людей – тот предложил встретиться завтра в своем офисе.
Старогорск, конечно, городок очень милый и уютный, да и с Линкой они, наконец, нашли общий язык. Но пора и честь знать.
— Кать, я же тебе говорила – я боюсь! – шепотом, чтобы не услышали окружающие – народу на платформе было довольно много – отозвалась Лина. – Вот даже сейчас стою здесь, и мне кажется, что на меня кто-то смотрит!
И в подтверждение своих слов она начала беспокойно озираться.
Катя нервно дернула плечом, и мысли о поиске работы снова стали отсутпать на второй план вылетели из ее головы: шутки шутками, но подобные ощущения – что кто-то за ней наблюдает – здесь, в Старогорске, посещали ее регулярно. Она-то привыкла все списывать на свою депрессию, но если и Линка это замечает…
— За моей спиной стоит мужчина лет тридцати пяти в рубашке навыпуск и с газетой в руках. Ты его замечала раньше? – негромко спросила она.
— Вроде нет… — проблеяла Лина и разом побледнела.
— А я, кажется, замечала. И темно-синяя «Шевроле-Лачетти» на той стороне улицы – я ее уже видела где-то. А другой парень – в белой футболке и солнечных очках – что он делает на вокзале без вещей?! И смотрит все время в мою сторону!
Катя говорила и начинала нервничать все больше – как наркоманке ей хотелось поскорее проглотить свои антидепрессанты или хотя бы закурить. Лина же, вернув свой обычный цвет лица, смотрела на нее жалостливо, как на побитую собаку, даже погладила по руке:
— Кать, он, наверное, просто провожает кого-то, потому и без вещей, — и уже больше про себя: — наверное, мне правда все показалось…
В этот момент, наконец, появился автобус, и толпа уезжающих и провожающих сплошной стеной ринулась к дверям, будто опасаясь, что мест на всех не хватит. Лина тоже приготовилась поработать локтями. Краем глаза Катя заметила, что сумка подруги, болтавшаяся на ремешке, была сейчас самой легкой добычей для карманников. Но не успела она и моргнуть, как пристроившийся за Линкой парень рванул сумку на себя – подруга даже ойкнуть не успела – и галопом бросился через дорогу на красный свет.
— Эй! – крикнул вдогонку ему тот самый мужчина с газетой, в котором Катя минуту назад подозревала маньяка, и припустил следом.
— У меня сумку украли… – растеряно догадалась Линка.
По платформе прошел неодобрительный гул, некоторые не поленились вскочить с уже насиженных мест в автобусе и любопытно смотрели вслед убегающим.
— А второй-то куда побежал? – чуть не плача от обиды спросила Лина. – Кать, ты это видела?
— Схема у них такая, Лин, — не сразу ответила Катя, — один отвлекает, второй отбирает сумку. С каждым может случиться… Денег много было?
— Немного… меньше, чем сама сумка стоит… — у Лины на глазах выступили слезы. — Она новая совсем, всего два раза ее брала…
Обратно через дорогу шагал все тот же мужчина уже без газеты и держал в руках добытый трофей – аккуратную бежевую сумочку. Увидев его, Линка сама подбежала, обнялась с сумкой и принялась осыпать спасителя словами благодарности. Катя почти с удивлением признала, что ошиблась в его оценке.
— А грабитель где? – недоверчиво спросила она.
— Убежал. Или я, по-вашему, должен был его еще в полицию отвести?!
Кажется, Катя его обидела, потому что он, уже не слушая Линку, развернулся и вскоре скрылся из вида. Лина потерянно перебирала содержимое сумки – вроде все было на месте. У Астафьевой мелькнула мысль, что уезжает она сейчас действительно некстати – Лине бы не помешала ее поддержка. Себе она в этот момент пообещала, что при первой же возможности снова наведается в Старогорск, но, едва автобус тронулся, поняла, что лукавит. Она больше никогда сюда не вернется.
