— Ну, журналист я начинающий, так что в политику пока лезть не буду, про всякие преступления тоже не хочу писать. Мне бы про что-нибудь культурное… — Лина обвела взглядом площадь, на которую открывался вид из окна кофейни, где они сидели, и задержалась на уютном двухэтажном здании. Это была отстроенная уже полгода как, но так и не открывшаяся гостиница. – Да вот хотя бы, попытаюсь разобраться, почему гостиница «Старый город» до сих пор не работает – проведу журналистское расследование.
Игорь недоверчиво на нее посмотрел, потом оглянулся назад, на гостиницу, и горько усмехнулся:
— Это не про культуру, Лина. Мне кажется, ты эту тему не осилишь.
— Почему это? – изумилась она, теперь уже твердо решив, что будет писать про «Старый город» и ни про что иное.
— Ты хоть знаешь, кому эта гостиница принадлежит?
Лина пожала плечами:
— Патровой, наверное. В Старогорске почти все ей принадлежит.
По лицу Игоря она поняла, что попала в точку, чему была очень рада. Маликов откинулся на стуле и кивнул:
— Да, Патровой. А не открылись они до сих пор, потому что Администрация Старогорска теперь заявляет, что гостиница построена незаконно. Взялись проверять документы на землю, а быстро наши чиновники ничего не умеют делать, сама понимаешь. Так что я тебе и без твоего расследования скажу, что гостиница не меньше года еще простоит незаселенной.
Для Лины это было самой настоящей новостью, а дослушав Игоря, она неподдельно изумилась:
— А я думала… Патрову же местному телеканалу постоянно с кем-то из Администрации показывают. Как его? Катасонов… симпатичный такой, молодой. – Лина понизила голос, будто доверяла великую тайну. – Я слышала, что Патрова этому Катасонову и помогла-то пост в Администрации занять! Неужели он не смог ей помочь этот кусок земли выторговать?
Чашка с кофе остывала на столе перед Игорем – Игорь, уже не отрываясь, смотрел на Лину почти так же, как сегодня утром на Ершову. С уважением. Лина ликовала и больше всего боялась теперь испортить впечатление, сморозив какую-нибудь глупость.
— Ты права, Линочка, злые языки поговаривают, что Катасонов действительно занял свое место не без помощи Патровой. Еще более злые – что он получает процент с каждого отстроенного Патровой объекта. Катасонов ведь занимает не последнее место в отделе, заведующим земельным фондом Старогорска: казалось бы, помочь Патровой ему сам бог велел. Почему он этого не делает? Здесь два варианта. Кому-то в Администрации действительно не все равно, что государственную землю в центре города передают в частные руки – это фантастический вариант, — Игорь криво улыбнулся, вслед за ним вяло изобразила улыбку Лина, – а реалистический – на землю под гостиницей позарился кто-то другой, кто предложил Катасонову более высокий процент, чем Патрова.
Маликов, наконец, вспомнил про кофе и потянулся к чашке. Лина перемешивала окончательно растаявшее мороженое, и мысленно пыталась расставить по местам все то, что наговорил Игорь. А расставив, выдала:
— Давай я тогда возьмусь за Катасонова и узнаю, кто ему платит деньги за то, чтобы он придержал открытие гостиницы?
Похоже, Игорек счел ее слова глупостью и снова разочаровался в ней. Он одним глотком допил кофе и посмотрел на нее с ласковой улыбкой, как смотрел папа, когда она в детстве читала стишок, забравшись на стул. Но Лина как никогда была уверена в своих силах – есть у нее кое-какие козыри.
***
Еще на лестничной площадке Лина почувствовала невероятно вкусный запах и в очередной раз дала себе слово, что когда-нибудь научится готовить не хуже. Да что уж – хоть как-нибудь научится готовить… Как ни странно, запах доносился из-за ее собственной двери: неужели Катька, наконец, ожила? В следующую минуту Лина, как мышонок Рокфор из мультика, шла на запах, пока не отодвинула крышку сковороды и не схватила пальцами горячий кусок мяса.
— М… — постанывала от удовольствия она, — Катька, если б я знала, что ты так здорово готовишь, я бы тебя еще раньше в гости позвала…
— Руки помой хотя бы, — слабо попыталась возразить Катя и добавила: — у нас на ужин свиные отбивные с цветной капустой.
Заморив червячка, в смысле влет уничтожив отбивную, Лина решилась отпустить сковороду:
— Ты прям садистка – я же как раз сегодня решила на диету сесть.
— Так тебе салатик сделать? – всерьез спросила Катя.
— Нет уж, не сегодня. О, у нас и винцо есть? Сейчас бокалы найду… Диету ведь можно и на завтра перенести. А телячьи отбивные завтра уже остынут.
— Правильно. И вообще, тебе зачем худеть?
— Ты, наверное, специально меня раскармливаешь, — проворчала Лина, найдя бокалы и уже наворачивая мясо вместе с капустой, — говорят же: женское счастье – лысые подруги. — Божественно!.. – не прожевав кусок, похвалила она. А прожевав, спросила: — в честь чего праздник, кстати?
— В честь твоей новой должности.
Вспомнив о редакции, Лина несколько погрустнела. Она ведь и худеть собралась с одной единственной целью – больше соответствовать худосочному Игорю. Лина уже без аппетита потыкала мясо вилкой и как воду отпила вино, даже не почувствовав вкуса:
— Катьк, почему я такая невезучая? В кои веки нормальный мужик попадется и тот…
— Женат, что ли?
— Хуже. У него еще и ребенок… Слушай, ну ее к черту, эту работу – давай лучше за любовь выпьем!
— Прекрасный тост! – с интонацией Людмилы Прокофьевны из известного фильма, согласилась Катерина.
— За первого по большой любви замуж вышла – он моим одноклассником был… — Вино и отбивные, перемежая их с неспешным разговором, подруги давно прикончили. Бутылка коньяка, найденная Линой в запасниках среди прочей оставшейся от мужа роскоши, тоже подходила к концу. Возникло непреодолимо желание поведать историю своей жизни. — Привел он меня в свою квартиру, где помимо нас жили еще его мама, папа, сестра – старая дева с истериками, и полоумная бабушка с блохастой кошкой. И прошла как-то быстро любовь наша неземная. Он автомехаником работал, вечерами таксистом шабашил. Целыми днями его дома нет, а родственники меня донимают. Естественно, надолго я в той квартире не задержалась. Во второй раз замуж, конечно, больше по расчету пошла: дядечке под пятьдесят было, должность приличная, квартира огромная, самое главное родственников нет. От меня без ума был. Он детей очень хотел, поэтому и женился. Тоже мне – бык-производитель... Потом скучно мне с ним стало. Он говорить вообще ни о чем кроме работы не мог. Помню, уговорила его как-то в свет выбраться, так он, представляешь, на концерт Иосифа Кобзона билеты купил!
Катя хохотнула, вместо того, чтобы посочувствовать Линкиной беде.
— Концерт я, конечно, отсидела, потом только намекнула, что девушки предпочитают что-нибудь помолодежней Кобзона…И что ты думаешь? Он меня на «Руки вверх» пригласил! Ты представляешь? Ну, вот скажи честно, я что, похожа на фанатку «Руки вверх»? Что ты хохочешь все… Потом уговорила его оплатить мне образование в Университете, а там... Влюбчивая я очень, понимаешь, отсюда и все мои беды. У нас на кафедре аспирантик был: молоденький, трогательный, а ресницы пушистые, как у девушки... ну я и пропала. Призналась мужу, собралась вещи и к маме переехала. Какой у нас этим аспирантиком роман был... — Лина закатила глаза, вспоминая. — Уже потом выяснилось, что у него таких, как я – полкурса. Застали его в лаборантской – в интересной позе с нашей замдекана. Бабищей в два раза старше его. А глаза – трогательные-трогательные!.. Но ты не думай, я со своими бывшими в хороших отношениях до сих пор: мужу-однокласснику одну свою подружку сосватала, а та не промах оказалась. Все его семейство теперь по струночке ходит, ее боятся. Даже кошка. А второй муж тоже, как видишь, обиды на меня не затаил: квартиру подарил, доучиться позволил, все надеется, что я к нему вернусь.
