— Если вы вновь хотите обвинить меня в изменах мужу, — мне стало противно, — то выметайтесь.
Эрсталь прищурился и посмотрел чуть левее, чем я сидела. Затем медленно перевел взгляд на меня и криво улыбнулся:
— Да нет, я уже понял, что вы верная жена. Что меня огорчило еще больше. Будь вы обычной ветреной леди в вашем расписании нашлось бы место и для супруга. Но нет, вы, как и он, храните целибат.
— Вы считаете это чем-то неправильным? — нахмурилась я. — Изменять мужу — подлость. Перед Траарном обязательства выполнены, я не понимаю сути ваших претензий, лорд Эрсталь.
— Вы говорите правду. Это радует. То, что происходит за дверьми зала Рубежников неизвестно никому. Но я тот человек, который ждет короля у дверей и тащит его на себе до комнаты отдыха. Я тот, кто поит его восстанавливающими зельями и я тот, кто подпихивает ему, ослабевшему, камни с накопленной в них магией.
— Вы хороший друг, лорд Эрсталь.
— Я верноподданный своего королевства, — поправил меня Вердар, — и уже потом хороший друг. Организм имеет свойство изнашиваться. Линед безотрывно связан с Рубежом. Постоянное напряжение, растрата магии, быстрое восстановление и никакого отдыха. У него нет ничего, что могло бы подарить забвение и покой. Король не может расслабиться — прорыв может произойти в любую секунду, а враги не станут ждать пока король протрезвеет.
— Я здесь причем? — буркнула я, остро понимая, на что намекает первый советник.
Эрсталь посмотрел на меня как на дуру:
— Утром и вечером Линед выжимает из себя все силы, до судорог, до потери сознания. Утром он отдает весь свой резерв колдовской силы, а вечером тратит немногое накопленное, чтобы повторить. Вы знаете, как восстанавливается магическая энергия?
— Еда, питье, — я независимо пожала плечами, — солнечные лучи.
— А вы считаете, у короля есть время принимать солнечные ванны? Он еще и страной управляет. Ваш отказ от супружеского долга сокращает жизнь моего друга. И он же сократит жизнь вашего сына — как только умрет один Рубежник, его заменит другой. Вне зависимости от возраста наследного принца. Вы же помните, что растрата всего резерва до двадцати одного года ведет к раннему старению и всяческим болезням?
Мне подурнело. Почему-то я об этом не задумывалась. Но…
— Почему вы не думали об этом раньше? Неужели не могли снять печати? Неужели в Редгене не было желающих примерить королевский венец? — спросила я.
— Никто не гарантировал, что вы выживете, — спокойно ответил Эрсталь. — Процедура снятия печатей сложна и опасна, а в вашем случае это отягощалось тем, что накладывали их не на вас. Пришлось рискнуть и заключить брак. Вожак не простил бы смерти обеих дочерей.
— Для чего их вообще наложили?
Он задумчиво посмотрел на меня и негромко спросил:
— Вы ведь не особо общались с сестрой, верно?
— Разные интересы.
— Разная родительская любовь, — насмешливо уточнил Эрсталь. — Ваша сестра была избалована и, как выяснилось, не контролировала свою волчицу. Она обращалась когда хотел зверь, а не когда появлялась нужда. Вы знаете, что происходит с ребенком не от редгенца, если его мать-редгенка обращается?
— Выкидыш, — хрипло выдохнула.
Я этого не знала, но могла предположить. Информация была подана достаточно однозначно и сделать другой вывод невозможно.
— Именно. Брачные узы уже были заключены и иного выхода не оставалось. Нет, вначале мы пытались научить ее управлять зверем, но она оказалась не способна на это.
Многое стало ясным. Но я не представляла, что делать в сложившейся ситуации. Мужчинам в принципе тяжело долго хранить целибат, это понятно. Отчего Мэврис приняла такое решение — непонятно, или она тоже была влюблена в названного брата, или это его влияние. Мол, раз решил все за тебя, то пусть помучается?
— Подумайте, Ваше Величество, — напомнил о себе Эрсталь, — однажды король не выдержит постоянного напряжения. Что откажет — магия или тело — угадать невозможно. В первом случае на вас и вашего сына ляжет тяжесть Завесы и государственных дел. Во втором — ваш сын переселится в ритуальный зал. У ребенка нет столько сил, сколько нужно для поддержания завесы, а значит его будут поить зельями повышающими колдовскую силу. Все это превратит ребенка в старика за десять-пятнадцать лет. И в то же время вам придется лечь в постель со своим мужем, чтобы зачать нового наследника.
— А в первом случае, — откашлявшись спросила я, — там взять нового неоткуда.
— Поэтому будем беречь имеющегося, а к границам отправятся войска. Вы ведь помните, что раньше Рубеж был куда дальше?
— Не помню, но знаю.
— Это вечное напоминание о том, что однажды род Траарнских уже стоял на краю, как и все Четыре Королевства. За десять лет бесконечной войны мы потеряли слишком многих. Но тогда мальчишке было одиннадцать лет. Вашему сыну два года.
Он встал, коротко поклонился и вышел. А я осталась сидеть, переваривать новости.
«Но ведь я действительно ни при чем!», это была самая первая, самая «громкая» мысль.
«Я не против супружеского долга», самая робкая, тихая. Линед привлекательный мужчина, я к нему немного привыкла, немного разобралась в его характере. Он не причинит вреда, но и инициативы не проявит. А мне что, бросится к нему на шею?
«Вот если бы всякие дураки не встревали, может что-то и само собой бы получилось», это было третьей мыслью, которую перекрыла четвертая, самая разумная: «А совесть? Король свою жену сейчас то ли едва терпит, то ли безответно любит. А если устроить «курортный роман», то что ему потом делать? В петлю? Или рыдать у гроба на каждую годовщину?».
Разброд и шатание в голове нужно прекращать. И лучше всего как следует изучить переданную Райаном папочку. Вот, кстати, если будет время, то подготовлю этот учебник. Пусть издадут в память о безвременно погибшей королеве.
Уже через час мне захотелось расцеловать Райана. Мне кажется, я нашла способ при котором все будут более или менее счастливы. Главное уточнить, действуют ли «Безусловные клятвы» на короля. Нет, не так. Главное уточнить, действует ли это все на Рубежника, а король он там или нет — это на магию никак не влияет.
Выбрав из папки три листочка, я углубилась в чтение. Безусловные клятвы оказались очень опасными. Какое счастье, что я еще дома, на Земле, не терпела этого извечного «Клянусь, что сделаю!» или «Клянусь, я больше так не буду!». Клятва без условий, безоговорочная клятва, несомненная, окончательная и полная — самое простое действие в этом мире. И если маг произносит это свое «клянусь» и не успевает подставить смягчающее условие или условие отмены, то все, можно считать, что он в пожизненной кабале. Иногда такие обещания не снимает даже смерть, отсюда и призраки. Бр, и хочется, и не хочется полюбоваться на такое диво.
Обедала я в компании Шелтиса. Кот полакомился свежими сливками, затем печеночным паштетом и устроился в кресле. Я предложила ему пройти со мной в кабинет, но он только ухом дернул, не захотел.
