— Вниз, — приказала я креслу и пальцем указала куда именно.
Кресло с готовностью встало на указанное место.
— Здорово, — выдохнула я. — Подушка вверх! Кружись!
Вышитая подушечка покорно танцевала в воздухе, король обнимал меня и тихо смеялся.
— Ты подарил мне сказку, — я отпустила подушку и повернулась к нему. — Спасибо.
— Не за что, — тихо сказал он. — Взрослому человеку вредно пользоваться концентратором — слишком долго сдерживать собственную магию и накапливать ее в собственном теле нельзя.
— Но в моем случае — полезно, — рассмеялась я и любовно огладила концентратор. — Спасибо. Ой, надо проверить.
Не стесняясь Линеда я вытащила из напульсника ежедневник и открыла его. Вовремя.
— Расскажешь, что там? — тихо спросил король.
— Могу вслух прочитать, — отозвалась я. — Кормление духа — ритуальное сжигание избранной пищи под звездным небом. Так, надо испечь хлеб, подсушить его до сухариков и сжечь на углях. Ух, а я такого себе успела надумать.
Я в самом деле была преизрядно напугана, все же «кормление духа» звучало довольно жутко. Так и чудились кровные ритуалы, умирающие в центре пентаграммы животные, а то и люди… Кто их знает, Лийкхана с Ильсин?
— О, хороший ритуал, — покивал Лин. — Я его частенько делаю, он не сложный и помогает.
— А чему помогает?
— А ничему, просто — помогает, — он ласково заправил мне за ухо выбившийся из косы локон, — просто все становится чуть легче. Быстрее находятся потерянные бумаги, меньше устаешь, проще просыпаешься. Злоупотреблять им нельзя — духи наглеют. Раз в полгода самый оптимальный вариант. Помочь тебе замесить тесто?
Вместо ответа я подалась ему навстречу и поцеловала. И нельзя сказать, что Лин был против. Так что, ввиду обстоятельств непреодолимой силы, замес теста был отложен.
Лин был нежен и удивительно ласков. Ласков до щемящей боли где-то в самом центре сердца. Удивительно ли, что я не сдержала свой язык?
— А кого ты сейчас любил? Меня или ее?
Удивленный, он заглянул мне в глаза:
— Ты сомневаешься? Алиса, я был очарован личностью своей жены, личностью Ильсин. Но это очарование не пережило нашего с ней знакомства. Она прекрасный ученый, но жены и матери из нее не вышло. За первое я ее не виню, но за второе… Это ведь и ее дети. Ночью озере и сегодня здесь я любил только тебя, Алиса. Только тебя.
Я потерлась о его щеку своей и поднялась:
— Давай-ка одеваться и будить близнецов. Иначе вечером их не уложим.
Тесто мы замешивали всей семьей, а потом запекали четыре кривые буханочки. Почему четыре? Потому что мы здраво решили, что немного доброй магии Ардину и Ардее не повредит.
— Теперь они остынут, мы разломаем их на мелкие части и еще раз запечем, — улыбнулся Лин. — А теперь давайте перекусим и на улицу. Нельзя упускать такой прекрасный день.
Остаток дня и правда был прекрасен. Вот только вечером король ушел, чтобы не вернуться до самого утра. А я не смогла уложить близнецов в детские кроватки и потому отнесла их в нашу спальню. Бездумно таращилась на спящих малышей и магией отгоняла гнус, потому что включить защиту тоже не смогла.
В середине ночи я вспомнила про приготовленные сухарики и спустилась вниз. С трудом разожгла очаг и сожгла свой хлеб. И даже свивающийся в замысловатые кольца ароматный дымок нисколько не улучшил моего настроения. Остаток же ночи я потратила на то, чтобы придумывать ужасающие истории о том, почему мой муж не вернулся домой. Как жаль, что здесь нет телефона и нельзя развлечь себя звонками в морги и больницы.
Утро я встретила головной болью и Линедом, который замер в дверях.
— Прости, — шепнул он, — прости.
— Что случилось? Я чуть с ума не сошла.
— В меня немного стреляли, — он криво улыбнулся, — но вновь не попали. Нам нужно уходить, я перенес сюда Райана и Далейру, они сейчас у озера.
— Как же Райан со всем справится? — ахнула я.
— Я буду поставлять еду, плюс он может держать в подчинении больше десятка дельверов. Так что проблем с уборкой не будет. Для детей здесь нет опасности, даже ядовитые растения не растут. Все будет хорошо.
— Хорошо, — кивнула я.
Но в то, что все будет хорошо я ни на миг не поверила.
Во дворце мы оказались мгновенно. Линед перенес нас к дверям моих покоев и четко произнес:
— Никуда не выходи. И никого не впускай.
— А Тайла?
Линед вздохнул, чуть помолчал и попросил:
— Не сегодня. Эрсталь перестал отвечать на мои письма, сбежавшую служанку так и не нашли, а границу вокруг нашей территории никто не пересекал.
— Хорошо, я постараюсь себя чем-нибудь занять, — кивнула я. — Ты придешь вечером?
— Кхм, чтобы пройти в твои покои после заката мне потребуется ключ.
— Ключ уже не работает, — покачала я головой. — Что тебе мешает прийти до заката? Мы могли бы поужинать вместе.
Он виновато улыбнулся:
— Боюсь, что ужинать я не буду. Слишком занят, но до заката постараюсь успеть.
— Постарайся.
— И у меня есть для тебя приятный сюрприз, — будто только что вспомнив выпалил Лин. — Но об этом завтра. Я должен убедиться, что смогу обеспечить тебе безопасный коридор до… м-м-м, сюрприза.
Это был самый скучный день в моей жизни. Шелтиса нигде не было, серо-голубая гостиная навевала скуку, Зеркальщик медленно выходил из спячки — чтобы сэкономить магию он ввел себя в сон на неделю. В итоге я надолго устроилась в ванной комнате и испробовала новые, залитые восковыми печатями баночки. Но даже это не сильно укоротило мой слишком долгий день.
Зато потом я вспомнила о том, что могу колдовать и отправилась громить свою гостиную. Почему громить? Потому что унылая серо-голубая гамма наводит тоску. Потому что мне страшно и скучно. И еще, возможно, я хочу оставить после себя хоть что-то. Пусть даже это будет просто ремонт в гостиной.
Я отодрала от стен шелковые драпировки и бархатную обивку, сняла унылые медальоны и вытащила это все в коридор. Затем настал черед пола. Вот только тут меня ожидал сюрприз — первой на мою магию отозвалась плитка в центре комнаты. А под ней обнаружился потрепанный блокнотик. Хм, еще один дневник Ильсин?
— Прикажи подать мне чай и фрукты, — я выглянула в коридор и озадачила стражника. До прихода слуг я сдерживала свое любопытство. Единственное, что я себе позволила, это посмотреть на первую страницу. Где среди розовых, пульсирующих сердечек было старательным, детским почерком выведено «Иварис Джейма Траарнская, блистательная королева Траарна». Все это было обведено в облачко, а «королева» трижды подчеркнуто. Похоже, девочка была искренне рада выйти замуж.
