Помните, как вы ответили на этот вопрос в главе 2?
С какой стороны входной двери находилась ручка — слева или справа, — в квартире, где вы жили до того, как переехали в свою предыдущую квартиру?
Большей части людей потребуется приложить много усилий, чтобы вспомнить, о какой квартире вообще идет речь, им пришлось бы воспользоваться одной из техник, описанных в главе 2, чтобы мысленно вернуться в то время и дать ответ на вопрос. Это пример того, как работает процедурная память, ведающая тем, как мы делаем разные вещи, в отличие от декларативной памяти, отвечающей за фактологическую информацию. В обоих случаях вам может потребоваться достаточно много времени и сил, чтобы получить ответ. Больше того, ответ невозможно получить таким же образом, как мы получаем информацию из книг или с сайтов. Эта информация извлечена из памяти, это реконструкция знаний, поэтому она подвержена субъективной оценке и разного рода искажениям. Знания, сохраняющиеся в памяти, очень значимы, и, когда человек воспроизводит их, он подвергает их осмысленному толкованию, а не повторяет совершенно точно.
Самая большая сложность работы с долгосрочной памятью — это организация. Как мы находим то, что хотим вспомнить? Большинство людей испытывали ощущение, когда какое-то имя или слово «вертится на языке»: вы чувствуете, что вы это знаете, но ваше сознание не может добраться до ваших знаний. Иногда позже, когда вы занимаетесь чем-то другим, искомое имя может внезапно всплыть у вас в сознании. Нам до сих пор неизвестно, каким образом люди вспоминают то, что нужно вспомнить, но, возможно, здесь задействован какой-то механизм, который ищет некие соответствия заданным шаблонам. Возможно, этот механизм работает параллельно с неким подтверждающим механизмом, проверяющим, соответствуют ли воспоминания нужным знаниям. Именно поэтому, когда вы пытаетесь вспомнить какое-то имя, но постоянно вспоминаете не то, вы понимаете, что это неправильные имена. Поскольку эти неверные воспоминания мешают вспомнить по-настоящему, вам приходится заняться чем-то другим для того, чтобы процесс поиска в подсознательной памяти мог сброситься и обновиться.
Поскольку вспоминание — это реконструирующий процесс, он может выдавать ошибки. Мы можем воссоздавать события в том виде, в котором предпочитаем их помнить, а не в том виде, в каком мы на самом деле их пережили. Людей довольно просто ввести в заблуждение и заставить сформировать неправильные воспоминания, «вспоминая» в мельчайших деталях события, которые они якобы пережили, хотя на самом деле ничего подобного не происходило. Поэтому свидетельства очевидцев в суде — серьезная проблема: они чрезвычайно ненадежны. Многочисленные психологические эксперименты демонстрируют, как легко привить человеку ложные воспоминания, причем сделать их такими убедительными, что люди отказываются признать, что на самом деле этого события никогда не было.
Знания в голове на самом деле являются знаниями в памяти, то есть внутренним знанием. Если мы посмотрим, как люди используют свою память и как они вспоминают, мы выделим несколько категорий.
Две из них очень важны для нас:
1. Запоминание произвольных вещей. Сведения, которые нужно вспомнить, кажутся произвольными, в них нет никакого смысла, и они не имеют никакого отношения ко всему тому, что мы уже знаем.
2. Запоминание значимых вещей. Сведения, которые нужно вспомнить, образуют значимые связи друг с другом или с другой известной нам информацией.
Запоминание произвольных и значимых вещей
Произвольные знания — это простое запоминание данных, которое не имеет скрытого смысла или структуры. Хорошим примером служит заучивание алфавита, имен людей, иностранных слов — все те случаи, когда, как нам кажется, материал никак не структурирован. Это также относится к набору клавиш, команд, жестов и других процедур, которыми грешат многие наши современные технологии. Это механическое запоминание, проклятие наших дней.
Некоторые вещи нужно запоминать механически, как, например, алфавит. Однако даже тут мы пытаемся как-то структурировать этот, в общем-то, бессмысленный список, превращая алфавит в песенку, используя рифмы и ритм для создания определенной структуры.
Механическое заучивание вызывает проблемы. Сложно выучить произвольный набор данных, и на это может потребоваться много времени и усилий. Зазубренный материал не даст никакого намека на то, что можно сделать, чтобы справиться с реальной проблемой. К сожалению, этот метод — по-прежнему основной в большинстве школ, а еще чаще применяется при обучении взрослых. Именно так некоторых людей обучают работать на компьютерах или готовить. Именно так нам приходится учиться использовать некоторые новые (плохо спроектированные) технологические устройства.
Мы заучиваем произвольные последовательности действий, искусственно структурируя их. В большинстве книг и курсов по улучшению памяти предлагается определенный набор стандартных методов структуризации материала, чтобы запомнить самые произвольные данные, например списки продуктов или последовательность букв. Бывает, что люди, которые не прошли такую подготовку или изобрели собственные методы запоминания, пытаются придумать какую-то искусственную структуру, но часто такие попытки не приносят плодов, поэтому учиться так трудно.
Большинство вещей в мире имеют разумную структуру, что значительно упрощает запоминание. Когда что-то имеет значение, оно соответствует знаниям, которые у нас уже есть, так что новый материал можно понять, осмыслить и встроить в тот материал, который был получен ранее. Теперь мы можем использовать правила и ограничения, которые помогут нам понять, как соотносятся наши новые и старые знания. Наделенная смыслом структура может организовать кажущийся хаос.
Помните, как мы обсуждали концептуальную модель в главе 1? Отчасти ее сила в том, что она может придавать вещам смысл. Давайте рассмотрим на примере, как осмысленное понимание чего-то превращает задание, казавшееся произвольным, в очень понятное и естественное. Заметьте, что правильное понимание задания не всегда лежит на поверхности; это тоже своего рода знание, и к нему тоже нужно прийти.
Психолог из Токийского университета профессор Ютака Саёки никак не мог запомнить, как пользоваться поворотником на левой рукоятке руля своего мотоцикла. Если переключатель поворачивали вперед, это означало поворот направо, если назад — налево. Совершенно очевидно, что переключатель отвечает за сигнал поворотников, однако непонятно было, в каком направлении его нужно переключать. Переключатель был расположен на левой ручке, и Саёки считал, что, если сдвинуть его вперед, это должно включить левый поворотник. То есть он полагал, что конструкторы предусмотрели проекцию: действие «повернуть левый переключатель вперед» соответствует намерению «повернуть налево». И в этом была его ошибка. У большинства мотоциклов переключатель расположен иначе, он развернут на 90 градусов, так что, когда вы поворачиваете его влево — это сигнал левого поворота, а когда вправо — правого. Такую проекцию легко запомнить (в конце этой главы мы приведем этот пример в качестве примера естественной проекции). Но переключатель на мотоцикле Саёки двигался вперед и назад, а не влево-вправо. Каким образом он должен был запомнить, как управлять переключателем?
