ГЛАВА 1
Марианна Воронцова всегда любила Испанию и свою работу весьма и весьма ценила — множество московских ресторанов, гостиниц и кафе стали клиентами фирмы SpanishFoods, занимающейся поставками испанской еды: хамона, овечьих сыров, колбас, оливок, морепродуктов, риса и сладостей, всего и не перечислишь. Марианне казалось, не было такого продукта, который они не могли бы доставить заказчику в точно указанный срок. Бизнес прочно стоял на ногах, и с фирмой работали лучшие испанские поставщики. Командировки в Барселону или Мадрид давно стали обычным делом, но вот в нормальном отпуске девушка не была уже давно — карьера казалась важнее, все время было некогда, все время находились более важные дела. Или же приходилось подстраиваться под желания подруги или родни.
И тот факт, что дождавшись столь долгожданного отпуска, Воронцова выбрала Севилью, а не знойную Барселону или Южную Францию, вызвал недоумение у ее лучшей подруги Анечки, а по совместительству — менеджера фирмы SpanishFoods.
— Вот объясни мне, что ты будешь делать среди скучного камня и мавританских зданий, которым сто лет в обед? И коррида! Маня! Коррида! Варварский пережиток прошлого! — патетично воскликнула Анечка, назвав подругу детским прозвищем, отчего та скривилась, но промолчала.
Да уж, подумалось Марианне, зря она рассказывала о своей давней мечте увидеть бой быков! Но ведь это никакой не пережиток — это благородный и справедливый поединок, и те, кто говорят о беззащитности быка, забывают, что тот может с легкость задрать тореадора! В общем, на будущее стоит держать такие вещи при себе.
— Я бы могла тебе объяснить, в чем прелесть корриды, но почему-то мне кажется, ты меня не поймешь, — вздохнула Марианна.
— Нет, не пойму! Ты собралась на корриду — смотреть, как убивают беззащитное животное! Это ужасное действо, жестокое и безумное, которое мировая общественность давно должна запретить! Вот как в Каталонии запретили же? Запретили! И везде нужно запретить! — возмущалась Анечка, запивая свое возмущение сангрией, которой угощала ее Марианна. Вино с апельсинами и яблоками пахло летом и солнцем, и фруктовым садом, и ради этого вина Анечка, кажется, была готова простить подруге ее странные увлечения.
Девушки расположились на уютной кухне Воронцовой, в квартире-студии, расположенной на двадцатом этаже нового дома с видом на Останкинскую башню. Фрукты, тонко нарезанный окорок, маслины, чоризо и фуэт экстра с красным перцем и травами — любимые колбасы Воронцовой, а также целое блюдо креветок радовали ароматами и необычным вкусом. Так что можно было почувствовать себя настоящими гурманами.
Марианна знала точно, что ее любовь к Испании пришла еще в детстве — мама любила латиноамериканские сериалы, и дочь свою назвала в честь героини прогремевших на все постсоветское пространство «Богатые тоже плачут», и Воронцова радовалась только одному — что не родилась мальчиком. А то быть ей Леонардо или Луисом Альберто! Ее рано отдали в школу танцев, и основной упор был сделан на танго, фламенко, севильяну и пасадобль, другие подобные им танцы, да и язык Марианна начала учить еще с младшей школы — с дополнительным репетитором, которого посещала несколько раз в неделю. Мать умилялась, глядя на успехи дочери и нарадоваться не могла ее конкурсным выступлениям — в длинных платьях в горошек, с широкими воланами, девушка смотрелась очень грациозно и величаво. Об одном жалела Воронцова-старшая — что ее дочь уродилась нежной блондинкой с пронзительно-синими глазами северянки, не взяв от матери, в роду которой явно были цыгане, ни темных жгучих глаз, ни черных волос, ни смуглой кожи. Как так вышло, что гены, которые должны быть сильнее, уступили нордическим отцовским — оставалось загадкой. Но все детство Марианны прошло под вздохи матери о том, как было бы хорошо, будь дочь хоть немного похожа на нее. Впрочем, вздохи вздохами, но мать любила ее, и всеми силами пыталась эту свою любовь доказать. Жаль только, что иногда методы были слишком настойчивыми, а любовь — удушающей. Но Марианна была покладистой и редко протестовала и, лишь окончив школу, осознала, что нужно жить своей жизнью, несмотря на то, чего хотят родители.
Решив стать переводчиком и отказавшись от танцев, Воронцова несколько расстроила свою властную мать, которая видела дочку только на сцене. Впрочем, скоро та утешилась — как только поняла, что с профессией Марианна не прогадала, и смогла найти работу в весьма преуспевающей фирме.
И вот уже пять лет девушка работала переводчицей, с радостью общаясь со своими каталонскими и испанскими партнерами. Она могла подцепить на крючок любого, самого угрюмого клиента. Достаточно было отправиться с ним на обед и расспросить о ничего не значащих мелочах, показать интерес к их стране, ее истории и литературе, избегая конкретных сумм и имен, ведь испанцы весьма любопытно подходили к решению деловых вопросов. Те, кто пытались быть с ними строгими и официозными, прогорали на переговорах. Марианна же, часто бывая на презентациях и разного рода встречах, совершенно спокойно реагировала на фривольные беседы за бокалом игристого вина, понимая, что испанские партнеры не выносят хмурых лиц и любят жизнь во всех ее проявлениях. Они были галантны и шумны, и встречи с ними всегда были маленьким праздником.
А еще Воронцова никогда не нарушала негласное правило — не тревожить испанцев после обеда, во время их отдыха. Уважение к их традициям и искреннее увлечение их культурой помогало ей заключать самые лучшие контракты.
И вот впервые за много лет она хотела увидеть Испанию такой, какой давно мечтала, позабыв о работе, и фырканье Анечки несколько расстроило.
— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю тюлений отдых на пляже или возле бассейна! — резковато отвечала Марианна, поигрывая сангрией в бокале. Кусочки фруктов поднялись со дна, показавшись огненными самоцветами в янтаре вина.
Больше всего Воронцова любила белую сангрию из сухих вин с яблоками и апельсинами. Когда она делала глоток этого чудесного напитка, то отпуск казался все ближе и все чудесней. Анечка насыпала в свой бокал льда, а Марианна скривилась — так издеваться над напитком, «размывая» его вкус! Конечно, она знала, что любят пить сангрию именно так, но самой ей не нравился лед в коктейлях.
— А что может быть хорошего в твоих бесконечных скаканиях по горам и музеям? — Анечка закатила глаза. — До сих пор не могу забыть свой самый ужасный отпуск в Крыму! Вместо пляжей Ялты мне пришлось лезть на Чуфут, в этот странный уродский городишко, в котором осталось всего три дома! А ханский дворец! Пронеслись галопом, ни пофоткаться нормально, ни поужинать!
— Да уж, тебе бы только отлеживать лежало на песочке, попивая винчик, — рассмеялась Марианна, но беззлобно.
Обижаться на подругу она не умела — несмотря на различия, девушки были неразлучны с детства, когда родители привели их в первый класс, а учитель усадила за одну парту. Сначала они дрались и разрисовывали друг другу дневники и тетрадки, а потом объединились против главного хулигана их класса и, как оказалось, объединились навсегда.
