– А-а-а! – оскалившись, оглянулся офицер. – Контакт чертовски хорош, но уж больно он хитрый, здесь наших или английских лодок нет?
Тайс затряс отрицательно головой, все внимание направив на рождающиеся кривые линии на мониторе.
– Сравним их с данными на известные почерки подлодок, – бормотал оператор, щелкая по клавишам. – Черт!
Монитор компьютера внезапно стал белым. Акустик в досаде аж завыл, врубая систему на перезапуск.
– Но мы все равно засекли его, – он снял с консоли дублирующие наушники и протянул их командиру, – послушайте, как он затухает, а теперь снова появляется.
– Он что, маневрирует? – после полуминутного прослушивания спросил Тайс.
– Нет, скорей всего конвергенция – смешение разнотемпературных течений, но пеленг обозначен. Сэр, нам не целесообразно за ним гоняться!
По метеосводке – усиление шторма и еще плюс целое нашествие айсбергов. При такой волне я представляю, какая ледяная каша появится на поверхности – чувствительность гидролокаторов упадет на порядок, – и все же поправился: – Ну, почти на порядок. Я уже слышу, как заволакивает на низкой частоте.
– Понятно, – командир взял трубку. – Мостик! Старпома! Приказ – вертолету торпедная атака! Диктую корректирующие координаты!
– Круто! – ухмыльнулся акустик.
На «Сикорском» тоже, как и на эсминце, не принимали спутники, и еще с начала взлета ориентировались по инерциальной системе. Пилоты понимали, что выйдут в указанный квадрат не совсем точно, но памятуя характеристики головки наведения торпеды, не особо переживали по этому поводу.
– Это девять-восемь-один, «рыба» в автономном поиске, – с минутной задержкой, после того как уронил торпеду в воду, лаконично доложил пилот вертолета.
– Слышишь ее? – Тайс даже не пытался прислонить ухо к наушнику, все больше раздражаясь – настолько привык к комфорту видеопреобразований (которые сейчас, будь оно все проклято, не работали).
– Да, – лицо акустика выглядело зачарованным, словно у меломана-фанатика, – выполняет программную змейку.
– А лодка?
– Контакт очень слабый, за пределами точной пеленгации.
Время для не принимающего участия в прослушке нервничающего командира тянулось томительно и медленно. Торпеда, посылая расходящимся конусом гидролучи, выполняла поиск, при этом громогласно заявляя о себе.
Старший акустик, как и дублирующие команду офицеры, воспринимал все более спокойно, одними глазами и редко жестами обмениваясь впечатлениями.
На третьей минуте охоты все выдали дружное «Ох!»
– Что, что такое? – Тайс даже рефлекторно подался вперед и потянулся к наушникам, сиротливо висящим на консоли.
– Этот парень не так-то прост! – Старший акустик взъерошил волосы. – Он услышал атаку!
В отсеке быстро пронеслась череда профессиональных слов и коротких фраз между боевым расчетом.
Кэп и сам был в этом деле не дурак и сразу понял, что неприятельская лодка совершила резкий разворот, врубив обороты винтов на максимум, тем самым создавая перед сканирующей головкой наведения торпеды массу провокационно-демаскирующих пузырьков, тупо сбивающих ее с толку.
– Где она?! Где она?! – Кто-то пытался перезапустить систему, кто-то связывался с вертолетчиками.
– Каков сучара! – почти восторженно произнес кто-то из акустиков.
– Доклад! – потребовал командир.
– Мы слышим нашу торпеду, – стал пояснять один из операторов, – она потеряла цель и легла на повторный режим поиска. Если цель скоро не найдет – утонет, ресурс закончится. Только вот подлодка пропала. Мы ее потеряли. Опытный, гад!
– Старпом! – Тайс набрал по телефону мостик, – вертолетчикам проверить разработанный пеленг! Сбрасывать буи.
– Не понял, сэр, еще раз…
– Передайте пилотам – пусть отработают по последним координатам цели.
– Есть!
– Да что же это такое! – Командир снова смотрел на загрузившиеся информацией дисплеи.
– Это работа гидролокатора нашей торпеды! – указал акустик, пытаясь оценить позицию противника на кратковременно высветившемся мониторе. Кривые линии тонов было всплеснулись и снова опали. А потом экран и вовсе замер неизменной картинкой. Спецы вжались в консоли, пытаясь определить лодку неприятеля.
– Пеленга нет! Что это за стук?
– По-моему, мелкие куски льда бьют нам по борту, – предположил один из офицеров, – совсем плохо.
– Слышу, трещит! – сказал кто-то.
– Они погружаются! О! Пропал.
Через пять минут один из операторов выдохнул:
– Торпеда – всё.
– Понял, – кивнул Тайс, – комментарии?
– Дьявол японский! – выдал старший акустик. – Кэп, если бы аппаратура была в норме, я бы его…
– Не надо! Еще соображения есть?
Все замолчали – пока сказать было нечего, только догадки.
Оставалось только продолжать выполнять свою основную работу: прослушивать, прощупывать, вынюхивать. С боевого центра доложили об отчете вертолетчиков.
Старпом с мостика свое – штатно курс, скорость, пеленг.
Тайс, выждав еще пять минут, вопросительно глядя на акустиков, взял трубку телефона и дал команду:
– Полный!
Внутри по нарастающей завыли турбины, нос корабля приподнялся, и все почувствовали ускорение.
Еще полчаса эсминец рыскал, выполняя поисковые маневры. За это время вертолет совершил дозаправку, зависнув над палубой.
– Это девять-восемь-один, – вышел на связь командир геликоптера после заправки керосином, – ветер крепчает. Если он и дальше будет усиливаться, садиться на палубу будет опасно. Нужна точная сводка о дальнейших изменениях погоды.
После получения новой информации о метеоусловиях капитан Тайс решил не рисковать вертолетом.
* * *
Следующий контакт акустик установил только через тридцать пять минут:
– Слышу импульсы гидролокатора!
– Пеленг выдаешь?!
Информация отобразилась на командном мониторе. Быстро оценив обстановку, командир эсминца и штурман переглянулись.
– Он выходил на линию атаки и… – пробормотал, не договорив, штурман.
– И почему-то не ударил, – продолжил за него Тайс, – или все же отстрелялся?
– Мы бы уже знали, – штурман мотнул головой.
Снова послышался звонок телефона, соединяющего мостик с гидролокационным постом. Тайс быстро взял трубку.
– Это невероятно, он идет на большой скорости, кавитационные шумы и счет оборотов выдают примерные тридцать узлов!
– Старпом! По команде – торпеды, – приказал командир.
